[_marching cat_]

[PhylosophyOfSlash]

Title: marching cat
Genre: original
Re: Мартовская сказка про кота.

Мартовский кот в последний день марта.

Небо очистилось от облаков и синело оттенками берлинской лазури, воздух, прогретый лучами яркого весеннего солнца, трепетал от предвкушения чуда - прихода весны. Весь город будто бы цвел невидимыми цветами, пока на городских клумбах не появились еще настоящие, и маленькие пузырьки сумасшедшего счастья летали повсюду, незаметно примешиваясь в формулу кислорода.
На крыше сидел кот - обычный, белый в серых пятнышках, искрящихся на солнце, и щурился прозрачными зелеными глазами, неспешно умываясь перед тем, как запеть свою песню. А прямо под крышей небольшого трехэтажного домика пристроился балкон, который летом весь непременно зарастет геранью, но пока белые перила были пусты и едва тронуты солнечным теплом. На балконе расположился столик и пара плетеных кресел, над которыми был прилажен многогранный металлический фонарь, в который ставилась свечка. Летними душистыми вечерами можно зажечь ее и долго сидеть в кресле со стаканом чего-нибудь вкусненького, на вроде глинтвейна, и смотреть на звезды, и ждать, когда наконец одна из них упадет к тебе в чашку, чтобы загадать какое-нибудь неведомое безумство. И быть может, в ту же секунду воздух над соседним креслом задрожит переливающимися огоньками, тихо и таинственно шурша, а когда огоньки рассеются, в полумраке позднего вечера можно будет рассмотреть силуэт сидящего рядом..
Я открыл глаза, и видение рассеялось. Солнечный свет действительно падал косыми лучами сквозь пыльное окно, а в воздухе вместо волшебных огоньков и прочей ерунды кружились пылинки. Сколько не убирайся, а они все равно будут повсюду. Руки потянулись к изголовью кровати в сладком потягивании, но его сладость была испорчена мыслью о том, что в такой в общем-то неплохой день нужно сделать столько неинтересных и занудных дел, и вымотавшись к вечеру, так и не закончив и половины, рухнуть в постель, подкосившись от коктейля из усталости и досады. Тут уж не до звезд на небе и несбыточных желаний.
Нужно было вставать с застеленной уже постели, манившей словно магнит для лени, и начинать очередной день, лишенный всякой надежды и фантазий.
Я покосился на календарь. Тридцать первое марта. Целый месяц этой вашей долбанной календарной весны. И что? Сначала я пытался радоваться ей, как факту. Потом ждать. Ждать каких-то знаков судьбы, знамений, символов. На худой конец какого-нибудь маленького завалящего сюрприза, вроде записки, подброшенной в почтовый ящик. Но дождался только плохих новостей, и сдался - весна для меня всегда значила одно - неприятности, резко контрастирующие на фоне всеобщей вселенской радости, взаимопонимания и любви.
Но я должен выкинуть из головы все эти мысли и сесть за работу. Заняться делами, тем, что в будущем непременно должно мне помочь, пригодиться в жизни и устроить мое дальнейшее существование. А ведь я черт возьми уже давно не верю, что это все хоть как-то отразится на мне в действительности и тем более чем-то поможет. Почему же тогда изо дня в день я просыпаюсь с чувством вины за то, что я так мало сделал, если все, что я делаю – попросту не то, ведь я сам не знаю, что мне нужно?
А действительно, что мне нужно? Расслабиться. Почувствовать себя довольным, умиротворенным. Может, счастливым? Пожалуй. И я посылаю все к черту, беру плеер, отыскиваю пару песен, подходящих под мое настроение, и выхожу из дома.
Солнце слепит глаза, напоминая об утрате очередных солнечных очков. Люди куда-то спешат, их лица хмурые, они не видят этого синего неба над головой, не слышат запахов в воздухе, не могут позволить себе остановиться хоть на минуту и задуматься о том, так ли им нужно все, чем они заняты, и так ли это важно в сравнении с.. с весной?
Хочется раскинуть руки и плясать прямо вдоль улицы, вызывая косые взгляды. А еще сильнее хочется чтобы очертания привычного и от этого не слишком располагающего к радужному настроению города вдруг растворились, сменяясь цветущими улицами какого-нибудь европейского городка с его платанами в розовом цвету, уютными узенькими домишками, похожими на пряничные и непременной атмосферой праздника.
По этому городку можно бродить часами, с глупой счастливой улыбкой оглядываясь вокруг то и дело пялясь в небо и натыкаясь на встречных прохожих. А потом, когда ноги устанут, наткнуться на открытое кафе, манящее ароматом свежего кофе.
Кофе такой черный с коричневатым отливом, контрастирующий с белой чашкой, его гладкая поверхность, украшенная пузырьками, отражает все вокруг - небо, крыши домов, ветви платанов, чей то силуэт напротив.
Глаза нехотя отрываются от чашки и упираются в чьи-то потертые узкие джинсы. Взгляд забирается все выше, скользит по рубашке, подол которой не заправлен и колышется от несильных порывов ветерка, дальше взгляд цепляется за металлическую подвеску, обрамленную расстегнутым воротником..
Чем выше поднимается взгляд, тем глупее становится выражение моего лица и беспомощнее мысли, приходящие в голову. Я ловлю твой взгляд и мысленно шепчу: "Помогите".
Можно ожидать услышать в такой момент что угодно, от банального "Сколько времени?" до абстрактного "Ты здесь не видел странного такого парня в шляпе и черных очках?" Можно просто опустить глаза, уткнуться молча в свой кофе и сделать вид, что рядом вообще никого нет, а пальцы, сжимающие маленькую металлическую ложечку, дрожат просто так, от нервного тика. Можно вообще сбежать отсюда, произведя конечно впечатление редкостного придурка, но зато не успев - если повезет - услышать банальных или абсурдных фраз на свой счет. Но вместо банальной фразы у меня над головой вдруг раздается завораживающее:
- Пойдем со мной.
Едва не подавившись кофе, я вскинул глаза, оглядываясь вокруг, ища того, кому была адресована интригующая фраза. Но соседние столики были пустыми, а телефона или хэндс-фри я не увидел. Мои широко распахнутые глаза стрельнули налево, направо, задержались на ремне джинсов прямо по курсу и не спеша поднялись вверх, цепляясь за каждую пуговицу на рубашке.
И на этот раз твой взгляд не отпустил меня, не дал застенчиво опустить голову, а поймал крепко, глубоко в бездонную ловушку темных зрачков.
Мне не нужно было ничего повторять дважды, чтобы я медленно, словно во сне, поднялся со стула и подошел к тебе на негнущихся ногах. Не сумев оторвать взгляда, я продолжал барахтаться где-то на дне твоих глаз, почувствовав, как некое прохладное тепло коснулось моих пальцев, и ты взял меня за руку. Я слегка вздрогнул, и твои губы чуть изогнула едва заметная улыбка, а глаза приняли выражение кошачьих, хитрых и довольных.
А потом время сорвалось с места вместе с нами, и я едва успевал переставлять ноги, чтобы не отстать от тебя и не заблудиться в узких переулках, таких разных, и от этого таких одинаковых. Стены, десятки кирпичных и каменных стен всевозможных оттенков коричневого, терракоты и охры, мелькающие точно пыль на пленке белые оконные рамы, пестрые пятна цветов на карнизах, ветер в лицо, концентрированный запах автострады неподалеку, разогретой мостовой и морского бриза. Дыхание учащается, вот оно уже обжигает горло, а сердце колотится так, что его можно услышать даже сквозь свист в ушах и гитарные рифы какой-то песни, поставленной мысленно на replay. Очередной поворот, дом сменяется проулком, проулок - улочкой, через дорогу по косой, снова переулок, угол дома, неловко вписываюсь в поворот, царапая локоть о стену.
Вдруг ты останавливаешься, так резко, что я врезаюсь в тебя со спины. В подошвах ощутима вибрация от напряжения после быстрого бега, воздух втискивается в легкие плотными облачками и с трудом продирается наружу с тихим шипением выдохов, кровь пульсирует в висках, закладывая уши. Но все это ерунда по сравнению с тем видом, открывшимся с места, где мы остановились. Улица обрывается, сменяясь обрывом, огороженным невысокими перилами, и можно только догадываться насколько низко падает уровень земли за краем дороги. А вокруг насколько хватает глаз простирается панорама городка, теряющегося в зелени и скалах, его поблескивающие то тут, то там коричневые черепичные крыши, кое-где виднеются ленты дорог, уходящие вдаль, растворяющиеся в деревьях и голубоватом тумане. И в обрамлении этого потрясающего паспарту всеми красками аквамарина переливается бескрайнее море, играющее бликами, точно битое стекло, до самого горизонта.
Вдох обрывается, замирая, боясь поколебать воздух вокруг и нарушить молчаливое великолепие пейзажа, и чуть не задохнувшись, я кашляю, прикрывая рот свободной рукой. А другую ты все еще сжимаешь своими пальцами, теперь слегка влажными и совсем горячими. Налетает порыв ветра с моря, и от тебя веет теплом и каким-то смешанным неразборчивым запахом. Запах ассоциируется с умиротворением и вместе с тем неизведанной тайной, которая вот-вот может приоткрыться. Ты тянешь меня вперед, заставляя подойти к самому краю и, опершись на перила, получше рассмотреть распростертый по ту сторону шедевр, подмечая теперь мелкие детали и штрихи.
- Ты видишь?
Поначалу глаза беспорядочно шарят повсюду, стараясь углядеть как можно больше, но вниманию сложно сконцентрироваться, и взгляд, утомленный первым впечатлением, начинает не спеша бродить по окрестностям. Что же я должен увидеть? Я вижу очертания городского парка - концентрацию зелени, сквозь которую кажется блестит вода маленького заросшего прудика. Вокруг него собрались отдыхающие, парочки и компании сидят на траве, кто-то с бутылкой пива, кто-то просто так, дети носятся вокруг, смеясь от того, что взрослые не видят их сказочного мира, созданного только для них. На одной из скамеек нежная парочка объясняется в любви без слов. Взгляд ищет дальше. Городская площадь, в центре которой искрится фонтан, в его брызгах можно различить маленькую радугу. По всему периметру фонтана толпятся люди. Какой-то парень неподалеку танцует брейкданс под аккомпанемент стоящего рядом бумбокса, любопытные с ленивым интересом собираются вокруг. Какая-то девушка сидит на другом конце площади. Ее никак нельзя отнести к стайке зевак, но все ее внимание приковано к танцору. Снова пробежка глазами. Площадка перед каким-то учебным заведением, школой или колледжем. Группки подростков стоят поодаль, кто-то спешит домой, кто-то напротив хочет подольше задержаться в компании друзей. Перед крыльцом здания - широкий газон с несколькими раскидистыми деревьями. В тени одного из них сидят двое. Оба молчат, тихо наслаждаясь мартовским полуднем. Поиски продолжаются. Задний дворик чьего-то уютного желтого домика. Веранда, увитая плющом, клумба с цветами возле деревянной изгороди. На веранде на плетенных креслах сидят двое пожилых людей, на столике между ними поднос с холодным чаем и бокалами. Новые поиски приводят на кусочек побережья. До пляжного сезона далеко, и здесь абсолютно пусто. Волны с тихим шелестом накатывают на белый песок и отступают, искрясь в солнечном свете. Небольшой пирс, сколоченные из досок деревянные помосты. На одном из них, на самом краю два силуэта. Между ними маленькая коробочка - плеер - и тянущиеся в разные стороны концы наушников. Взгляд продолжает движение. Какое-то кафе, довольно уютное и притом не слишком людное. Ветер доносит звуки легкой музыки, играющей в выведенных наружу динамиках. Атмосфера обычного приятного дня, слишком, пожалуй, теплого для конца марта, но вполне естественная и обыкновенная. Самый крайний столик как будто бы окружен зарослями цветов, переплетением нежных ароматов, плетеными гирляндами жемчужинок росы, зависших в воздухе. Двое напротив друг друга сидят держать за руки. На столике между ними один молочный коктейль с двумя трубочками, украшенный шапкой из мороженного и крема. Мороженное слегка подтаяло, но они не замечают этого. Глаза скользят дальше по городскому пейзажу, выискивая за что бы зацепиться.
И взгляд утыкается прямо в твой кулон на шее. Воротник рубашки колышется от ветра, то и дело скрывая металлическую подвеску. Я смотрю на него со странным смешением чувств, подогретых неясным беспокойством.
- Ты видишь? - повторяешь ты свой вопрос. - Весна.
- Весна..
От звука собственного голоса становится как-то не по себе, и хочется чтобы беспокойство рассеялось, развеялось про ветру, хочется броситься в раскрытые объятия, согреться в них, забыться, зажмуриться что есть силы, ловя каждой клеточкой кожи вибрацию воздуха, переполненного наэлектризованным чувством, чувством что все на своих местах, и нет больше беспокойства, нет ничего кроме манящего запаха и покалывания в глазах..
Картинка перед глазами размывается, дробится на неясные цветные пятна, потом снова собирается по кускам, фокусируя резкость. Сердце сжимается в груди, в нем сосредотачиваются все эмоции, оно готово взорваться от повышенной концентрации чувств, взорваться и отшвырнуть меня взрывной волной через край перил, ограждающих дорогу от простирающейся внизу панорамы, чтобы услышать свистящий в ушах ветер на пару мгновений, а потом..
Ты крепко сжимаешь меня в руках. Я чувствую как твои руки мягко охватывают меня плотным кольцом, потом оно становится теснее, и я не могу дышать, но только от того, что горло сдавливает, щиплет немного глаза, губы изгибаются в подобии нервной улыбки.
- Хорошо. Все будет хорошо.
По-моему ты даже не разжимал губ, чтобы сказать эти слова. А может, они случайно залетели сюда вместе с морским ветром. Я судорожно сглатываю, закрывая глаза, чтобы не видеть размытой картины этого чудесного мира, голова безвольно опускается на твое плечо, руки цепляются за подол рубашки. А внутри с громким хлопком взрывается сердце, маленьким фейерверком разбрызгивая вокруг обрывки разношерстных эмоций.
Буря внутри утихает и сменяется сладким томительным умиротворением, и сознание, размытое вместе с окружающим миром, заполняется белым ровным светом. Время замирает, упаковывая вечность в один короткий миг. А после белый свет неспешно рассеивается, и я обнаруживаю себя уткнувшегося носом в твою шею, щеки почему-то мокрые, а по лицу блуждает идиотическая улыбка. Хочется горячего шоколада и зефира.
- Поехали ко мне.
Из-за поворота абсолютно пустой улицы шурша колесами показывается синий Фольксваген, и когда ты поднимаешь вверх руку, он тормозит, проехав вперед несколько метров. В машине играет какая-то песня на незнакомом языке. Кажется, это русский.
Минуты растворяются в движении, наматываясь на стрелки часов, и я упускаю момент, когда салон машины сменяется приятным полумраком комнаты.
Прозрачные занавески незаметно танцуют под аккомпанемент ветра, за ними открытая дверь на балкон и улица. Комната оформлена в пастельных золотистых тонах, мягко контрастирующих с бордовой обшивкой дивана и темной мебелью из красноватого дерева. На кофейном столике дымятся кружки с шоколадом, слабо пахнущим ванилью. Он уже успеет остыть к тому времени, когда мы обратим на него внимание.
Ты тоже пахнешь ванилью, и еще чем-то неуловимо приятным, и постоянно меняющимся, то с оттенком цедры апельсины, то с тяжелым ароматом корицы, то с нежным привкусом миндаля. В твоих прикосновениях сквозит загадка, ее невозможно разгадать даже сквозь поцелуи. Она придает атмосфере глубокую тайну, делая момент торжественным, возвышенным, абсолютно лишенным намеков на распутность. Именно ей мы и решаем заняться.
Маленькая искорка, тлеющая на месте взорванного сердца, тихо разгорается, и вот уже на ее месте пляшет огонек, его свет материализуется, пробегая по венам, как по проводам , и подчиняя себе все тело. Оно наполняется изнутри жаром, он все сильнее, он уже способен спалить меня изнутри. Тогда твои губы прикасаются к моим, взгляды соединяются сквозь сомкнутые веки, и через этот поцелуй все мое сознание, рассудок, вся моя сущность устремляется наружу, переплетаясь с вибрациями воздуха, а на ее место проникает чье-то другое естество, и я уже не я. Я всего лишь часть, половина, не больше. Все остальное во мне - это ты.
Ты знаешь, это так страшно - остаться одному в открытом океане. Когда вокруг нет берега, нет даже намека на что-то кроме водной стихии. Это только стоя на твердой почве она кажется прекрасной и волнующей. На самом деле она безжалостна и коварна. Она убивает все чужеродное, что попадает в ее власть и неспособно жить в ее глубинах. Вода это бесконечность, косвенно имеющая дно. Вода это бесконечное одиночество, скапливаемое веками. Если кому-то нравится абсолютное, безраздельное одиночество, он полюбит и воду. Но я его не выношу. Я не могу остаться наедине с самим собой даже на несколько минут. Я начинаю тонуть. И тону каждый раз, когда я без тебя.
Сны иногда уходят и уже не возвращаются. Сны о любви, сны о весне. Сны-кино.
Сумеречный свет окрашивает комнату розоватыми и красными оттенками, делая воздух густым тяжелым, в нем медленно словно нехотя растворяется время. Кажется, немного присмотреться, и можно увидеть как оно закручивается в спирали как дым, или как более плотная составляющая в коктейле. Где-то в другой точке мира цветут цветы, их нежные лепестки распускаются, раскрываются навстречу утреннему солнцу, пробуждаясь после зимнего сна. Где-то в сотнях тысяч километрах разгораются жаркие костры карнавала, шумит ярмарка и царит атмосфера праздника, звенящая от смеха. Где-то далеко за океаном чья-то улыбка творит чудеса, расцветая на лице и помогая раскрыться тугому бутону чьего-то сердца.
Где-то на крыше поет свою песню мартовский кот. В его глазах зажигаются первые небесные звезды. Каждая - чья-то несбыточная мечта.