Title: untitled
Genre: nonfanfiction
Fandome: The Dark Knight
Pairing: fucking guess who!?
Re: соплиииииииииииииии -______________- аффтар соскучился по своему собственному ненаглядному врагу.
untitled
Брюс помнил только яркую вспышку, затем его сознание помутилось.
Густая завеса ядовито-зеленого дыма окутала фигуру в черном плаще под аккомпанемент зловещего сумасшедшего смеха, звенящего в черной Готэмской ночи. Ловушка захлопнулась.
Джокер вышел из темноты слегка пошатывающейся походкой паяца, в каждом его жесте читалось гипертрофированная театральная вычурность. Он прошел по дуге, разглядывая ночной пейзаж Готэм-сити с высоты небоскреба, и приблизился к застывшему на месте словно парализованному Бэтману.
- Попался! Наконец-то! Это было даже проще, чем я ожидал, - с некоторой досадой размышлял Джокер вслух, благо свидетелей у этого спектакля не нашлось.
Оглядев свою жертву почти влюбленным взглядом, Джокер подошел к нему вплотную. Тот по-прежнему не подавал признаков жизни, превратившись в живую, но безвольную статую. Зеленый дым лишил его способности двигаться, ввергнув в подобие гипнотического транса, как и планировал Джокер - наконец-то одна из его безумных идей реализовалась, похоже, без изъянов. Впрочем..
Джокер сделал пару шагов назад и скомандовал:
- Подойди ко мне!
Пальцы Бэтмана, стянутые черным латексом перчатки слегка дрогнули, и через мгновение он повиновался, сделав шаг навстречу Джокеру. Его походка напоминала своими сомнамбулическими движениями прогулку лунатика по крыше - на которой они и находились, залитые ярким белым светом полной луны, искрящимся в затуманенном воздухе большого города. Города, мирно спящего и не подозревающего, что его судьба вершится на одной из многочисленных крыш высоток.
Джокер довольно улыбнулся улыбкой, похожей на оскал, затем принял задумчивый вид. Он мог прямо сейчас достать нож и перерезать горло надоедливой летучей мыши, а заодно и сорвать наконец маску с неуловимого героя. Но это было бы слишком просто. Гораздо интереснее было гадать, кто же скрывался под черной маской, интереснее было убегать и сражаться, ставить ловушки, хотя зачастую все шло не так, но что может быть скучнее, чем сработанные и исполненные планы?
Нарушать планы, ломать четкую последовательность событий, действовать ради действия - именно это было главной отличительной чертой Джокера ото всех остальных мелких и крупных бандитов в этом городе. Разбавлять пресную Готэмскую жизнь толикой бурлящего хаоса, что может быть лучше?
Джокер внимательно изучал черты лица Бэтмана, не скрытые маской - подбородок с выразительной ямочкой точно посередине и плотно сомкнутые губы. Склонил голову, придирчиво всматриваясь, затем вздернул руку вверх, закрывая часть лица, спрятанную под маской, касаясь кончиками пальцев прохладного черного латекса. Рука чуть задержалась на том месте, где были скрыты глаза, затянутые пеленой гипноза, затем пальцы пробежали по щеке и дотронулись до теплой мягкой ткани возле губ. Джокер усмехнулся, его глаза сверкнули, отражая блик луны, такой же безумной, как он сам, и другая его рука легла на шею Бэтмана. Чуть помедлив, он притянул его к себе, не убирая пальцев от его лица, водя ими по губам.
- Ты такой серьезный, - произнес он тихо и почти печально и поцеловал его в губы, оставляя на коже смазанные следы грима.
Одинокий. Такой чертовски одинокий. Кто полюбит сумасшедшего маньяка-убийцу со склонностью к разрушению? Совсем-совсем одинокий. Кто сможет остаться с супергероем, постоянно подвергающимся смертельной опасности и пропадающим ночи напролет в погонях за приспешниками зла, наводняющими этот город?
Джокер закрыл глаза, всецело поглощенный странным новым ощущением. Вы не знаете, вы никогда не узнаете что это такое - целовать своего самого заклятого врага, когда стоишь на вершине мира, остановившегося миллиарды лет назад. Врага, которого ненавидишь так люто, что не можешь без него жить, иначе эта ненависть взорвет тебя изнутри, изорвет в мелкие клочки, выжжет кислотой желчи, не можешь без него жить, потому что к нему сводится весь смысл твоего существования - ты можешь быть абсолютным злом, только при условии, что на свете еще есть абсолютное добро. Весь мир вокруг сливается воедино в одном моменте, когда не существует ничего вокруг, только темнота закрытых век, сладковатый привкус чужих губ, все так же плотно сомкнутых, и ненависть, такая сильная, что больше всего она похожа на любовь. Да все это одно и то же с точки зрения науки, совершенно одно и то же, как электрический заряд, только с разными знаками, главное - это импульс, импульс порождающий движение - неупорядоченное, хаотическое, лишенное всякого смысла. Наслаждение есть только в неизведанном, потому что только неосознанное может подарить тебе ни с чем не сравнимый восторг открытия.
- Обними меня, - произнес Джокер, отрываясь на мгновение от губ своей жертвы.
Руки Бэтмана послушно поднялись вверх и сомкнулись на талии, облаченной в ярко-сиреневый пиджак. Сильные руки, очень сильные. В честной рукопашной схватке без всяких хитростей и приемов эти руки могли бы пожалуй сломать Джокеру позвоночник. От этого ощущения по спине пробежала дрожь, и Джокер теснее прижался к Бэтману, его возбуждала близость опасности, тем более что действие гипнотического газа было не таким уж долговечным, и рано или поздно пришлось бы прекратить эти игры кошки с мышкой, но пока в запасе была еще дюжина минут.
Джокер быстрым жестом фокусника извлек из внутреннего кармана пиджака нож. Снять с Бэтмана маску - было в конечном счете его главной целью в этом плане, но учитывая сложившиеся обстоятельства, это могло немного подождать. Нож заскользил по телу Бэтмана снизу вверх. Основная часть его костюма состояла из брони, поранить его было не так то просто, но сверху возле самых ключиц нож легко прорезал ничем не укрепленный материал, обнажая бледную кожу, затем процарапывая ее насквозь выпуская тоненькие струйки крови. Вдруг Джокер отдернул нож и приник губами к открывшимся ранам. Кровь по цвету была точь-в-точь как его грим, рисующий улыбку. Возбуждение все росло, рука скользнула вниз, нащупала пряжку ремня, но та естественно не поддалась, скрывая в себе какой-то секрет.
- Расстегни! - капризно протянул Джокер, горячо дыша ему в лицо. Рука Бэтмана сползла с его талии и привычным, но слегка замедленным движением расстегнула пряжку.
Как-то ведь ты раздеваешься, - думал Джокер, исследуя пальцами то место, где должна была быть ширинка. - Но если ты мне не поможешь.., - пальцы сжимаются сильнее, нащупывая твердый выступ, скрытый тонкой прочной тканью - ..тогда я сам себе помогу.
Джокер опять пускает в дело нож, на этот раз куда как осторожнее, и наконец добирается до того, что искал - разгоряченной пульсирующей плоти. Стянув зубами свою перчатку, Джокер сжимает пальцами его член, медленно набухающий от возбуждения, скользит пальцами вдоль, задерживается возле головки, щекоча ее указательным, и слышит, как дыхание Бэтмана становится все громче, чаще, жарче, обжигая лицо горячим воздухом, срывающимся с приоткрывшихся губ.
Это окончательно ломает планы Джокера, и с тихим стоном он, опустившись на колени, заталкивает затвердевший член себе в рот, облизывает головку, затем пытается заглотить целиком. Изодранные покрытые шрамами губы скользят по обнаженной плоти, доставляя одному удовольствие, другому боль - а впрочем, это одно и то же.
Тело Бэтмана напрягается слегка подрагивая, как будто он вот-вот кончит, и Джокер нехотя отрывается от его члена.
- А теперь ложись, - и не дождавшись, пока тот повинуется, толкает рукой в живот, в конечном счете, он все равно оказывается распростертым на бетонной крыше.
Неряшливыми движениями, подогреваемыми собственным желанием, Джокер расстегивает собственные брюки, он сгорает от нетерпения, судорожно облизывая губы с размазанной красной помадой и справившись с молнией, раздвигает ноги и обхватывает рукой член Бэтмана, садится на него. Закрывает глаза и протяжно стонет, кусая губы, эта боль не отделима от наслаждения, она застилает разум, размывая все вокруг, лишая способности думать о чем-то, кроме ощущения в себе этого твердого упругого члена. Движения глубокие, настойчивые, Джокер ускоряет темп. Чувствуя, что тот скоро кончит, он слегка замедляется, запрокидывая голову, в этот момент Бэтман извергается в него семенем, и спустя пару мгновений он кончает, замерев, и валится сверху на свою жертву, напрочь забыв обо всем, включая и то, что действие газа не бесконечно.
Джокер лежит неподвижно, одной рукой обнимая Бэтмана, а другой водя по ключицам сквозь разодранную ткань костюма.
- Как жаль, что мы созданы для того, чтобы пытаться уничтожить друг друга, мышонок, - шепчет Джокер, не моргая глядя в сторону, на мерцающие где-то далеко, в другом мире городские огни.
Нехотя приведя в порядок свои брюки, он отыскивает упавший возле них нож, все еще надеясь снять маску с летучей мыши, взгляд задерживается на губах. Не удержавшись, он накрывает их прощальным поцелуем, с наслаждением впиваясь своими губами в их податливую мягкость, но в этот раз они не так бесчувственны, как прежде, они раскрываются навстречу, отвечая на поцелуй, сначала едва заметно, как будто ему кажется, но потом уже настойчивее. Охваченный эйфорией ответного поцелуя, Джокер выронил нож, и в этот момент Бэтман открыл глаза.
Резкий толчок в грудь, а затем удар кулаком по лицу заставляет Джокера отлететь в сторону, падая на спину с глухим выдохом, прочертив в воздухе дугу из кровавых капелек. Удар затылком об пол, и в глазах все темнеет, кружатся веселые сиреневые звездочки, а голова раскалывается от боли, по затылку разливается неприятное тепло. Сознание начинает проясняться лишь спустя несколько секунд, растянувшихся на целую вечность, но губы уже растягиваются в безумной болезненной улыбке.
Когда Джокер открывает глаза, на крыше уже никого нет. Он снова один, будто все случившееся было сном, о котором не напоминает ничто, кроме слабого, едва ощутимого вкуса во рту, почти растворившегося за соленым металлическим привкусом крови, бегущей по лицу из разбитого носа.
Он не спешит подниматься на ноги, лежа с раскинутыми руками на бетоне и глядя в тяжелое беззвездное небо, выглядящее как покрашенная черной типографской краской страница журнала, с приклеенной к губам улыбкой, не мигая, до тех пор, пока с уголков глаз не прекращают тянуться блестящие ленточки слез.