[_Nobody loves me_]

[PhylosophyOfSlash]

Title: Nobody loves me
Genre: nonfanfiction
Fandome: Metalocalypse
Pairing: Toki/Murderface
Re: Nobody loves me, that's true. Not like you do. Так, для любителей романтики и нежности - тааа это очень нежный и милый фик, аффтар сам удивился какое он злостное эмо, угу. Лан шучу. Думаю, персы не в характере, как-то так. Спать хочу, пофигу. С добрым утром.

nobody loves me

Токи брел по коридору, уставившись с пол. Мягко говоря, он чувствовал себя изнасилованным. И не выспавшимся, потому что его как всегда вытолкали из теплой кровати, ибо спать с одногрупниками - это не метал. В замке было чудовищно тихо, поэтому не услышать странные всхлипывания, доносящиеся из комнаты Мердерфейса, было невозможно. Токи подкрался к двери, оказавшейся незапертой - конечно, кто додумается запирать двери после аццкой пьянки, вследствие которой все едва расползлись по комнатам. Особенно досталось Нэйтану, он бы вряд ли добрался до постели, если б не заботливый Пиклз. В подтверждение его мыслей откуда-то из глубины замка донесся пьяный смех Пиклза. Откуда-то со стороны комнаты Нэйтана. Неужто он таки не спит?
Но от этих мыслей его отвлек очередной приглушенный всхлип из-за двери перед ним. Недолго думая, Токи толкнул дверь и заглянул внутрь. В глубине жуткой комнаты, так подходящей маньяку извращенцу и любителю изощренных пыток, в слабом освещении мерцающих свечей сидел Мердерфейс и бессовестно загонялся, увлеченно полосуя любимым ножом собственную руку.
- Эй.. у тебя че-то не в порядке? - спросил Токи первое, что пришло в голову.
Уильям поднял на него затуманенный литрами алкоголя взгляд. Помимо пьяного отчуждения в нем поблескивала чертовская, прямо таки вселенская грусть.
- Не видишь, руки режу, - бессвязно пробормотал он, глядя куда-то мимо гитариста, с почти невозмутимым видом, будто читал Шекспира, а не заливал кровью каменный пол.
- Зачем?
- Потому что я жирный, и люди меня ненавидят, - не задумываясь ответил Мердерфейс, собираясь вернуться к своему занятию.
- Ну, ты при этом басист самой крутой группы на свете, - напомнил Крошка Токи, который оставался гуманистом в любой ситуации, проходя в комнату и садясь рядом. - И че, помогает?
- Ну, в целом, - ответил Уильям, теперь с большим интересом глядя на Токи. Видимо, решая, не послать ли его нахрен отсюда со своим любопытством.
- Ммм.. Я тоже хочу попробовать, - заявил Токи, задумавшись о чем-то своем.
- А тебе-то зачем? Ты не жирный и у тебя все в порядке. Разве что не с головой.
- Это не твое дело! Ну дай! - заныл Токи как маленький ребенок.
- Не, свой нож я тебе не дам, обойдешься.
Токи в это время заворожено разглядывал изрезанные в мясо руки Мердерфейса. На левой он видел затянувшиеся и еще не зажившие рубцы разных оттенков белого и красного, а на правой едва проглядывающие под слоем вытекшей крови порезы. На его глазах тяжелая рубиновая капля крови, темная, поблескивающая алым в нервном сиянии свечей, набухла у запястья и, сбежав по нему, упала на пол, разбиваясь на мелкие кровавые бисеринки. И Токи показалось, что он понял, в чем фишка - пока он смотрел на эту каплю, пока она собиралась в теплый живой сгусток, она вбирала в себя весь негатив Мердерфейса, чтобы потом разбиться о каменные плиты и стать всего лишь очередным слоем грязи на полу. И все его, Токи, собственные переживания, страхи, боль, досада и это омерзительное чувство, щемящее сердце, каждый раз, когда он напивался и думал о втором гитаристе, - все это сейчас кипело в нем, готовое вырваться наружу, но не имея понятия как.
- Тогда сам порежь, - попросил Токи, протягивая ему руку, и Мердерфейс заметил, как подрагивают пальцы гитариста, будто он только что пережил сильный стресс и все еще не мог успокоиться. Желание послать Токи нахрен вспыхнувшее было с новой силой, угасло от вида этих тонких дрожащих пальцев. И когда он посмотрел Токи в глаза, заметил в них такое родственное чувство полного опустошения и безнадежности. Именно это чувство грызло Мердерфейса изнутри, заставляло бухать и загоняться, именно оно превратило его в басиста самой жестокой в мире группы, и именно его он постоянно хотел вырезать из себя, кромсая руки.
Он взял руку Токи в свою, подсознательно замечая, какой она кажется хрупкой по сравнению с его граблями, потом глянул на Токи, ища подтверждения - тот уставился на него с по-детски непосредственным наивным ожиданием, как будто Уильям собирался дать ему конфетку - и поднес к гладкой бледной коже лезвие. В этот момент с руки, которой он сжимал нож, сорвалась очередная капля крови и оставила красную полоску на руке Токи, задев по касательной, а потом лезвие вошло в кожу, и на поверхности выступили новые, похожие на шарики красной ртути. Токи затаив дыхание наблюдал за действиями Мердерфейса, пока тот проводил по его руке ножом, делая это не так резко, как сам с собой, а с куда большей осторожностью. И Токи нехотя про себя отметил, что с такой нежностью, с какой Уильям держал сейчас его запястье, Сквизгаар не прикасался к нему никогда. От этой мысли стало особенно противно и холодно, и Токи поежился, а потом накрыл руку Мердерфейса, которой тот держал нож, своей, и надавил посильнее. Кровь брызнула из пореза в разные стороны, стекая по обе стороны руки, и гитаристу показалось, что стало чуть-чуть легче. Хотя вместе с этим нарастала и физическая боль, но кого сейчас волновало, как он завтра будет играть на репетиции?
- Ты в порядке? - тихо спросил Уильям.
- Почти, - почти честно ответил Токи, но как только сказал это, почувствовал, как глаза начало щипать от слез, и, зажмурившись, сильнее вцепился в руку Мердерфейса. Кровь тонкой струйкой стекла на пол, и тогда Уильям вынул лезвие, легко сбросив пальцы Токи с рукоятки ножа. Токи хотел было возразить, дернул рукой, но не смог поднять голову, и Мердерфейс увидел, как из под скрывавших лицо волос упали две прозрачные капли, оставившие маленькие пятнышки на джинсах Токи. Тогда он отложил нож, и, не выпуская порезанную руку Токи из своей, положил другую ему на плечо.
- Послушай, тебе не стоит из-за него так загоняться.
Токи сначала решил, что ослышался, но услышав: " Он того не стоит" поднял раскрывшиеся от удивления глаза на Уильяма.
- Откуда ты.. с чего ты вообще.. ммм.. о чем ты?
- Может, остальные ничего не замечают, Нэйтан слишком тупой, Пиклз вечно пьяный, но я же все вижу.
Токи слушал его с круглыми глазами, поражаясь собственной беспечности и наивности. Ему всегда казалось, что он способен держать свои чувства при себе, выражая их на крайняк через ненависть и ярость, но похоже, кому-то удалось за этими шаблонами разглядеть нечто большее.
- Ты столько времени и сил тратишь на мысли о нем и совсем не замечаешь ничего вокруг. А теперь вот еще режешь из-за него руки, - продолжал Мердерфейс, и с каждым его словом Токи хотелось не просто порезать руки, а вскрыть себе вены, чтобы больше этого не слышать, но Уильям словно прочитал его мысли, потому что произнес вдруг фразу, заставившую Токи вздрогнуть. - Он никогда не отпустит тебя, но и не подпустит к себе ближе
Глаза Токи снова наполнились слезами, он не мог больше себя сдерживать и собрался уже вскочить и броситься в свою спальню, чтобы скоротать остаток ночи за очередной пачкой сигарет, но Мердерфейс остановил его, схватив за порезанную руку, которую уже начинало щипать. Токи зашипел от боли и хотел предпринять вторую попытку сбежать, но Уильям так сильно сжал его руку, что он только ахнул от изумления и опустился обратно на постель, на которой они сидели.
- Ты и сейчас думаешь только о нем, да? Сейчас пойдешь в свою комнату и начнешь загоняться, курить, возможно, продолжишь резать руки, пока не перережешь себе случайно вены, угадал?
Токи чувствовал, как с каждым словом Мердерфейса теряет самообладание, и уже не может контролировать бегущие по щекам слезы, глаза Уильяма же наоборот ожили и словно зажглись какой-то гениальной идеей, если понятие гениальная идея и басист совместимы. И пока Мердерфейс продолжал не замолкая произносить фразы, ранящие Токи в самое сердце слово за словом, глаза гитариста все шире раскрывались от ужаса, он сам не заметил, как снова прокусил едва затянувшуюся губу, рот наполнился металлическим привкусом крови. Он ничего не видел из-за слез, застилавших глаза, не чувствовал прокушенной губы, не ощущал больше жжения в руке, все сознание устремилось в одну единственную мысль - Мердерфейс все знает, и он прав.
- Лучше выплакаться один раз и забыть об этом, чем носить в себе всю жизнь, - произнес Уильям, глядя в блестящие слезами голубые глаза. - Когда раскрываешься кому-то, твоя тайна перестает быть тайной, и она уже не может так сильно мучить тебя, поверь мне.
- Блин, ты не понимаешь! Да что ты вообще понимаешь в отношениях?? Я ведь.. я ведь на самом деле ненавижу его, я его ненавижу! Ненавижу каждый раз, когда смотрю, как он играет на гитаре, как его пальцы зажимают струны, как он откидывает волосы с лица, как он прикрывает глаза, прислушиваясь к риффам, я его..
Мердерфейс всегда в глубине души питал к Токи некую скрытую симпатию, возможно, потому что у Токи тоже было тяжелое, мягко говоря детство, а может, потому что Токи был таким милым и хрупким на первый взгляд, что хотелось усадить его на колени и дать в руки конфетку на палочке и медвежонка вместо гитары. Уильям давно наблюдал между делом за тем, как постоянно собачатся оба гитариста, но при этом постоянно вместе бухают и отрываются - постоянно без спросу уводя его, Уильяма, тачку надо заметить. И теперь в душе басиста зарождались какие-то смешанные и откровенные для него самого чувства - он сочувствовал крошке Токи из-за того, что тот связался с такой редкостной самовлюбленной скотиной, как Сквизгаар, но при этом испытывал растущее раздражение - да что он вообще нашел в этом блондине с его лошадиным лицом и придурочными манерами? Черт бы побрал этого маленького морального мазохиста.. только ли морального? А может, в этом все дело?
Мердерфейс крепко сжал запястье Токи, отчего тот удивленно вскрикнул, и резко притянул к себе, глядя прямо в глаза.
- Неужели ты не понимаешь, что ему всегда будет на тебя плевать, на тебя и твою извращенную болезненную любовь к нему? - прошипел Мердерфейс сквозь зубы. Слезы Токи тут же высохли, и взгляд помрачнел.
- Да какого черта ты вообще смыслишь в любви, ты никогда ничего подобного не испытывал.. Да я же сказал, что я его не..
Звонкая пощечина заставила Токи замолчать, оставив на щеке красный отпечаток ладони и возвратив на мгновение в глубокое детство. У него на мгновение изменился взгляд, став напуганно-заискивающим, и по инерции он сжался, втягивая шею и выставляя перед собой руку.
- Кажется, я понимаю, что доставляет Сквизгаару такое удовольствие и почему он развлекается с тобой, - с этим словами Мердерфейс толкнул Токи на кровать, не выпуская его окровавленное запястье, и начал стягивать с него футболку, тут же запачкав ее собственной кровью. Токи забился в его объятиях, как пойманная в силки ласточка, так же отчаянно и так же безрезультатно, потому что Уильям был не в пример крупнее и сильнее него, к тому же повалив гитариста на кровать, он навалился сверху, прижимая руки Токи к одеялу. Крошка Токи, до которого только начинала доходить вся щекотливость его положения, сопротивлялся изо всех сил, но отбиваться с прижатыми к постели руками было невозможно.
- Не сопротивляйся, тебе же будет хуже, - прошептал Уильям, склонившись над ним, с почти нежными интонациями.
- Какого.. зачем ты.. перестань, - взмолился Токи, постепенно приходя в ужас от складывающейся ситуации. В ужас и не только.. - ты не имеешь пра..
- Заткнись! – за криком последовала очередная пощечина, и хотя для этого Уильяму пришлось отпустить руку Токи, последнему это не принесло никакой радости, он только вздрогнул и напрягся всем телом, замирая на мгновение.
Но когда Мердерфейс снова запустил руки ему под футболку, Токи со стоном схватился из последних сил за его запястье. Они оба уже были достаточно измазаны кровью, чтобы рука Токи неловко скользила по коже, пронизывая ужасом тактильных ощущений. Его дыхание стало нервным и сбивчивым, сердце колотилось в груди, готовое выскочить наружу. А тем временем Уильям уже стянул с него футболку, воспользовавшись моментом, и прильнув к шее, украшенной красноречивыми темными пятнами засосов, подаренных вторым гитаристом, вдруг неожиданно нежно поцеловал, исследуя пальцами обнажившееся тело. Токи затих, прислушиваясь к своим ощущениям, по-прежнему задыхаясь, и Мердерфейс решил, что сопротивляться тот уже не станет, поэтому все его внимание поглотила молния на собственных джинсах.
И тут, воспользовавшись случаем, Токи оттолкнул его от себя, скатываясь с постели, и бросился к выходу, кое-как поднявшись на ноги. Но не успел добраться до двери, как Мердерфейс обрушился на него сзади, хватая за волосы. Токи взвыл от боли, зажмуриваясь и вскидывая руки, забыв обо всем на свете, кроме пальцев, выдирающих с корнем волосы. Мердерфейс тут же поймал порезанную руку Токи, заломил ее за спину, и из глаз гитариста снова брызнули слезы, только на этот раз вовсе не от духовных переживаний.
- Ты сам напросился, маленький развращенный ублюдок, - зарычал Уильям и потащил Токи куда-то в темный угол своей комнаты, пресекая любые попытки освободиться, крепко вцепившись в темно-русые волосы и окровавленное запястье.
Токи почувствовал резкий толчок в спину, его развернули, а затем последовал удар затылком о каменную стену, и пока он, едва живой от боли, переводил дыхание, его руки подняли над головой, и раздалось два щелчка. Бедняжке понадобилось несколько секунд, чтоб осмыслить, что произошло.
- Он тебя никогда не любил так, как могу любить тебя я..
Токи с ужасом смотрел в глаза Мердерфейса, пламя свечи отражалось в них, наполняя дьявольским блеском, смешавшимся с яростью и похотью, и все вместе производило впечатление одержимости демоном. Конкретной такой одержимости.
- Не надо, пожалуйста! Отпусти меня!! - воскликнул Токи и прикусил больную губу, чтобы не добавить "Мне страшно"
Уильям, стоя прямо перед ним, скользил ленивым взглядом по полу-обнаженному телу своей новоиспеченной жертвы. Как все же удобно иметь в комнате камеру пыток. Под этим взглядом - взглядом маньяка-садиста с большим опытом - Токи испуганно вжался в стену, чувствуя себя абсолютно уязвимым и беззащитным.. но хуже всего были эти постоянные флэшбэки в собственное детство, и Токи боялся, что закрыв глаза он увидит вместо Мердерфейса собственного отца, а вот этого трэша его маленькое металлическое сердечко пережить не могло. Поэтому он не отрываясь наблюдал за тем, как Уильям подходит к столу чтобы взять свой любимый нож, темный от крови. Токи нервно сглотнул, онемев от ужаса глядя, как к нему приближается темный силуэт, очерченный золотистым контуром пламени свечей, с горящими глазами и блестящим лезвием в руках.
Приблизившись на расстояние вытянутой руки, Уильям схватил его за шею и прижал к горлу нож.
- Ну что, ты хочешь посмотреть, на какие чувства я способен? Что же ты молчишь, крошка Токи? Все никак не выкинешь из своей тупой башки этого придурка? - лезвие вжалось в кожу с такой силой, что прорезало ее, и Токи мысленно успел распрощаться с жизнью.
Ловя неимоверный кайф от происходящего, Мердерфейс опустил нож и удовлетворенно заценив на нежной коже отметины от лезвия и собственных пальцев, прижался губами к ключице Токи, свободной рукой скользя по его телу, перебирая пальцами все его выпуклости, лаская чувствительную кожу сосков. Он так увлекся процессом, что не заметил, как по инерции вонзил нож в свою жертву, неглубоко, но достаточно, чтобы оставить внушительную царапину на груди - поняв это, только когда Токи тихо пискнул, чувствуя, как по животу течет теплая струйка крови. Уильям накрыл порез губами, дотронулся до него языком, чувствуя как раздвигается рассеченная кожа, и рот наполняется кровью..
вы знаете, что чрезмерное употребление человеческой крови вызывает спазмы желудка? неважно.
Но в отличии от привычных Токи прикосновений Сквизгаара, полных безразличия, будто он нехотя игрался с надоевшей игрушкой, Мердерфейс упивался каждой секундой происходящего. В том, как он расстегивал ширинку крошки Токи, чувственности больше было, чем во всех прикосновениях Сквизгаара вместе взятых.
Токи наконец закрыл глаза, наплевав на флэшбэки и видения, и охнул от боли в запястьях, когда Мердерфейс, быстро стянув с гитариста остатки одежды, обхватил его под колени, закидывая худые бледные ноги себе на бедра, и теперь весь вес тела Токи приходился на руки, в которые врезались оковы. По сравнению с саднящей болью во всем теле и особенно в кистях рук, неприятные ощущения, когда член Мердерфейса плавно вошел в Токи во всю длину, были такой же мелочью, как укус комара, к примеру. Пелена страха и мучительные спазмы застилали разум Токи, мечтающего только о том, чтобы его ноги снова оказались на полу, хотя он глубоко сомневался, что от этого исчезнет иллюзия того, как с рук сдирают кожу на живую. Но хуже всего были нежные и страстные поцелуи басиста, осыпавшие все это время шею, плечи, щеки своей непослушной жертвы, именно эти поцелуи мешали Крошке Токи осознать себя полностью несчастным до той степени, когда страдание меняется местами с удовольствием.
Уильям кончил и остановился, тяжело дыша, обжигая дыханием покрытую засосами и кровоподтеками шею Токи. Потом опустил его ноги, только это не особенно помогло гитаристу, не способному на них удержаться и повисшего в оковах с тихим мучительным стоном. Когда Мердерфейс расстегнул широкие металлические браслеты, Токи рухнул на него практически без чувств, его руки упали на шею басиста в импровизированном объятии, и тот обнял Крошку Токи, не давая ему сползти на пол. А потом поднял его на руки и отнес на кровать.
Он думал, что Токи отрубится от боли и усталости, но вместо этого тот, немного полежав с закрытыми глазами и приходя в себя, открыл их, не издавая ни звука уставившись на басиста.
Прежде, чем Мердерфейс нашелся, что сказать в такой ситуации, Токи произнес тихим надтреснутым от беззвучных рыданий голосом:
- А теперь ты скажешь мне, чтоб я сваливал отсюда и спал у себя в комнате?
Уильям почувствовал, как его бесчувственное блэк-металлическое сердце облилось кровью от того, с какой обреченной и покорной интонацией были произнесены эти слова. Молча покачал в ответ головой. Взгляд Токи оставался таким же бессмысленным и неодушевленным, и тогда Мердерфейс опустился на кровать возле него и накрыл одеялом. Безжизненный взгляд слегка изменился.
- Я хочу чтобы ты остался здесь, потому что мне не все равно. Тебе принести чего-нибудь выпить?
- Нет, я хочу курить, - отозвался Токи. Как обычно, после секса ему всегда до смерти хотелось курить, и с этим он ничего не мог поделать.
Уильям протянул ему пачку сигарет и зажигалку, отыскав их на заваленной всякой мутью тумбочке возле кровати, с минуту наблюдал за тем, как Токи не поднимаясь прикурил сигарету и выпустил струйку дыма в потолок, а потом направился в кухню за парой банок холодного пива, гадая по дороге, застанет ли он Крошку Токи в своей постели, вернувшись обратно.