[_Wishin' on a X-mas Star_]

[PhylosophyOfSlash]

Title: Wishin' on a X-mas Star
Genre: original
Re: Аффтару под холодное рождество хотелось секса с горячим итальянцем. Сказко-подарок.

Wishin' on a X-mas Star

Горячие влажные прикосновения губ, пальцев, дыхание в лицо, жаркий шепот, смешиваемый с шумом воды в душе, прозрачные, искрящиеся капли, отпрыгивающие от кожи, исступленное прерывистое дыхание, тихие стоны, становящиеся все громче, громче..
Сумасшествие, страсть, ярость, наслаждение, постоянное ощущение опасности и невыносимая до боли, сжимающая сердце стальными пальцами любовь. Спиртное литрами, деньги, пускаемые на ветер в невероятных количествах, белые дорожки, после которых так легко и свободно, и жарко, и восхитительно в цепких гибких объятиях. Черные блестящие глаза ловят взгляд золотисто-карих, на мгновение останавливая реальность, чтобы потом опять слиться в поцелуе, запутаться пальцами в густых черных волосах и обессилено упасть в постель..

Утро застигло особняк Джулиани в самом сонном состоянии. Спали облицованные кремовым кирпичом стены, спали акации под окнами столовой, спали занавески в окне второго этажа, лениво потягиваясь от дуновения прохладного ветерка. Джей тоже спал, обняв за талию Тони и уткнувшись носом в длинные густые черные волосы, блестящей волной раскинувшиеся по белоснежной подушке.
Вдруг сонная тишина дома была безжалостно разорвана яростным ударом в дверь с ноги, от чего довольно крепкий немецкий замок был вырван с мясом из деревянной панели. Этому жуткому грохоту предшествовал шум снизу и топот ног по лестнице, от которого Джей проснулся, оторвав голову от подушки и сонно щурясь по сторонам, пытаясь прикинуть, сколько времени. Взгляд его тут же упал на длинные черные ресницы Тони, и Джей с легкой довольной улыбкой поцеловал того в уголок губ.
В этот момент Винченцо со своими приятелями и вломились в комнату его младшего брата Антонио. Джей подскочил в постели, ошеломленно оглядываясь на выломанную дверь. Длинная челка, крашенная по-панковски перьями, упала на округлившиеся от шока глаза. Тони проснулся моментально, но даже не вздрогнул, только открыл глаза и внимательно оглядев озверевшие лица брата и его компании, сразу понял что к чему.
Но не успел он вымолвить и слова, как Винс схватил Джея за руку и одним резким движением скинул с постели. Тони с криком вскочил на ноги, но его тут же схватили заботливые руки дружков брата.
- Я знаю, что ты ни в чем не виноват, Тони, - с сарказмом произнес Винс, глядя на брата. - Можешь не оправдываться, ты просто заблудшая овечка, угодившая прямо в лапы этого волка, - почти выплюнув последнее слово, Винченцо пнул лежащего на полу Джея под ребра. Тот тихо вскрикнул, чувствуя как тяжелая подошва остроконечного ботинка врезается в обнаженную кожу.
- Не смей!.., - начал было Тони, но чья-то огромная ладонь закрыла ему рот.
- С этим, - Винс кивнул на пол, - я разберусь сам, можешь не беспокоиться. О тебе пока позаботятся мои друзья. Мы же понимаем, что у тебя стресс, и тебя нельзя оставлять одного, братишка, - Винченцо ухмыльнулся, потом добавил, обращаясь к своим приятелям, державшим Тони. - Не лапайте его, он все же мой брат. Вы должны всего лишь удерживать его здесь, пока я не вернусь.
С этими словами Винс откинул со лба черные волосы, почти такие же, как у брата, только короче и не такие мягкие, Джей мог бы поспорить, и обернулся к парню, молча стоявшему до этого у дверного косяка, скрестив на груди руки, огромные бицепсы которых сплошь были исчерчены замысловатыми татуировками.
- Забери это, мы уходим, - Винченцо снова пнул Джея с нескрываемым удовольствием. Глаза его горели праведным гневом - по его понятиям он помогал младшему братишке встать на путь истинный. Татуированный приятель Винса схватил Джея за руку и рывком поставив на ноги вытолкал в коридор. Винченцо, не глядя больше на бессильно дергающегося в цепких объятиях судьбы Тони, вышел вслед за ними. Судя по грохоту, с лестницы Джея спустили не иначе как пинком.

Первым, что Джей увидел, очнувшись в больнице, было заплаканное лицо его родной матери. Он подумал, что чертовски давно ее не видел так близко. Когда он последний раз с ней вообще говорил? После того, как умер отец и Джей связался с.. затылок пронзает мучительная боль. И все воспоминания старательно прячутся в самый дальний уголок сознания, уступая место пустоте и апатии. Все тело ноет, но хуже всего - сверлящая боль в голове. По лицу сбегает струйка чего-то теплого, просочившегося сквозь бинты, обернувшие голову. Кровь. Лицо матери искажается, и он устало закрывает глаза.



В гостиной витал праздничный запах свежей хвои. Обычное электрическое освещение люстры, один из четырех плафонов которой был расколот, казалось каким-то по особенному теплым и уютным, а коллекция цветных фарфоровых котят, миленьких до тошноты, переливалась за стеклом буфета всеми цветами радуги и была сегодня менее омерзительной, чем остальные 364 дня в году. Приближалось Рождество.
- Джини, дорогая, - пропела миссис Паттерсон немного хриплым от недавней простуды голосом. - Подай мне пожалуйста вон ту коробку с красными шарами.
- Сейчас, миссис Паттерсон, - откликнулась Вирджиния, услужливо подавая коробку.
- Спасибо, дорогая! Наряжать с тобой елку - одно удовольствие! - ворковала миссис Паттерсон. Она души не чаяла в девушке, охотно проводившей с ней столько времени и кроме того - идеальной супругой для Джеральда по мнению старушки.
- Знаешь, - начала она опять, довольная вниманием Вирджинии. - Джерри никогда не любил всю эту праздничную суету. Да его вообще невозможно было заставить хотя бы раз отметить Рождество в кругу семьи. С тех пор, как умер Фрэнк, Джеральд просто от рук отбился. Но теперь все будет по-другому, уж мы его перевоспитаем, правда, Джини? - миссис Паттерсон подмигнула девушке, лукаво улыбаясь.
Вирджиния ответила застенчивой улыбкой. Она была самой обыкновенной американской девушкой, мечтавшей как и все остальные обыкновенные девушки о благополучной карьере и тихой семейной жизни с каким-нибудь положительным, как выражался ее отец, молодым человеком. И похоже, Джерри был одним из них.
Пока они болтали, украшая рождественскую елку и развешивая по дому всякую сверкающую ерунду, Джерри бесцельно слонялся по дому. С тех пор, как его выписали из больницы, это было его первое Рождество, и он чувствовал себя немного странно. Обычно, в той, другой жизни, к которой он больше не имел никакого отношения, Рождество выливалось в чудовищную пьянку, где шампанское непременно разбавлялось колесами, а иногда помимо травки удавалось достать что-то покрепче. И теперь, когда он, потеряв часть себя и расставшись с прежней жизнью, стал совершенно другим человеком, ему многое было непривычно. Он совсем забыл каково это - проводить праздники с семьей. Тем более когда она состоит не из родителей и многочисленных незнакомых родственников, а из твоей матери и невесты. В детстве, когда он был совсем маленьким, он всегда ждал рождественского чуда, но не мог вспомнить - случалось ли оно хоть раз.
Предпраздничная суета иногда навевает грусть, замешанную на ностальгии. Но Джерри нечего было вспоминать. Потому что все воспоминания прошедших лет десяти он выкинул из своей головы вместе с сотрясением мозга. И теперь миссис Паттерсон нарадоваться не могла на своего сыночка, отбросившего наконец все вредные привычки - о половине из них она даже не догадывалась - и взялся за голову, собираясь поступить все же в университет. Тот факт, что Джерри в свое время едва не завалил выпускные экзамены в школе и не поступил в колледж, предпочитали не вспоминать. Все прошлое давно забыто, нужно поставить на нем жирный крест и жить дальше. Тем более что впереди такие радужные перспективы как поступление в университет, хорошая работа со среднем достатком и - миссис Паттерсон была почти уверена - женитьба на Вирджинии. Тем более, что та, похоже, без ума от этой перспективы, а мать Джерри без ума от нее – за полгода, прошедшие со времени их знакомства через подругу миссис Паттерсон, они успели прямо-таки сродниться друг с другом. А вместе со всем этим - нормальная, спокойная, среднестатистическая жизнь простого американца. Чего еще может пожелать заботливая мать своему сыну?
И умиротворенная этими мыслями и приятными рождественскими хлопотами, она вернулась к праздничным приготовлениям.
Джерри изо всех сил пытался соответствовать ситуации - радоваться жизни и подавать надежды на счастливое будущее. Он с присущей обстоятельствам любовью смотрел на мать и Вирджинию, снующих по комнате с шариками и гирляндами. Вдруг миссис Паттерсон остановилась, обернувшись к нему.
- Да, кстати! Мы кажется забыли купить яйца для яичного коктейля! Ты не сходишь за ними, дорогой?
- Конечно, мам, - ответил Джерри и отправился в прихожую. Ему хотелось почувствовать себя хоть немного причастным к праздничным заботам, а поскольку ни готовить, ни развешивать в нужном порядке бантики и звездочки он не умел, ничего лучше прогулки по вечернему городу и придумать было нельзя.

На улице было не слишком холодно, и шапку с перчатками он оставил дома, накинув только куртку и теплый шарф. Их улочка мерцала разноцветными огнями. Соседи уже украсили дворики и подъездные дорожки, и город стал похож на Рождественскую открытку. Из тех, к каким раньше Джерри относился крайне скептически. Он дошел до угла и свернул, слушая как снег скрипит под ногами, а из окон домов то и дело доносятся радостные возгласы.
Он дошел до главной улицы. Витрины магазинов сияли и переливались, в воздухе пахло чудесами, даже несмотря на торчащих по углам дебильных санта-клаусов, половина из которых уже едва держались на ногах. Джерри не спеша брел по улице, скользя взглядом по витринам, но почти ничего не замечая. Вдруг его выдернул из забытья чей-то голос. Очень знакомый, но давно забытый. Джерри обернулся - рядом с ним поравнялся порш последней модели, черные бока которого отражали все великолепие мерцающих повсюду гирлянд.
- Эй! Как настроение? - этот развязный голос с легким акцентом мог принадлежать только одному человеку на всем белом свете. В открытое окно машины выглянул черноволосый молодой человек, его темные, почти черные глаза сверкнули, притягивая к себе все внимание Джерри. Они придирчиво изучали его темно-каштановые отросшие волосы, немного ссутулившуюся фигуру, самую обычную одежду, но в конце концов остановились на бледном лице, почти прежнем, только более изможденном и уставшем, заглядывая в теплые карие глаза орехового оттенка.
- Ты изменился, Джей. Прокатимся?
Джерри будто язык проглотил. В затуманенном мозгу всплывали обрывки фраз, которые нужно было бы сказать. Что-то вроде "Извини, меня дома ждут мама и моя невеста, я спешу". Ну или хотя бы "Да пошел ты к черту, я не могу тебя видеть даже!" Но вместо всех этих и нескольких других верных фраз Джерри кивнул, застывшими губами ответив:
- Ага.
За ним захлопнулась дверца, и порш резко тронулся с места. В салоне витал запах одеколона и дорого спиртного. Джерри старался смотреть прямо перед собой в лобовое стекло, но проносящиеся мимо дома сливались в сплошное мигающее пятно, режущее глаза.
- Хочешь? - Джерри в грудь уткнулась рука, сжимающая бутылку виски, пустая на половину. Джерри машинально взял ее, но потом вспомнил, что уже больше года как не употреблял ничего крепче кефира.
- Я смотрю ты бросил пить? - в голосе - усмешка, как обычно, тонко замаскированная, лишь намеком.
- Нет, - соврал Джерри и приложился к виски. Алкоголь обжег губы, обдирая отвыкшее от градусов горло. Джерри поморщился, но потом ощутил, как по телу разливается знакомое тепло и глотнул снова.
Он перестал следить за дорогой, и теперь к своему удивлению обнаружил, что они выехали на какое-то шоссе. От виски глаза Джерри заволокло едва различимой паутинкой, и заметив это краем глаза, парень за рулем довольно улыбнулся.
- Все же, это ты Джей.
Рука обняла Джерри за шею, и он почувствовал сильный и знакомый до боли запах одеколона, спиртного и страсти. Черные вьющиеся волосы, ставшие чуть более лоснящимися и не такими пушистыми как прежде, коснулись лица Джерри, и он закрыл глаза. Он почти уже забыл что такое настоящий поцелуй, и теперь воспоминания, робко тлевшие в его душе все это время, разгорались с каждой секундой все сильнее, и он обхватил ладонями лицо Тони, ничуть не беспокоясь о дороге, упиваясь этим поцелуем, сжигаемый изнутри почти забытой страстью, с каждым мгновением забывая зачем вышел из дома полчаса.. час.. два тому назад?
Тони оторвался на минуту от его губ и одной рукой управляя машиной, свернул на обочину, тормозя едва не поперек дороги. Шоссе было почти пустым, и вряд ли черный порш помешал бы кому-нибудь в это время. А потом все вокруг растворилось, перестав существовать, и Джерри утонул в объятиях Тони, едва не плача от счастья, переполнявшего разум от каждого прикосновения, каждого вздоха, каждого нового приятного воспоминания, калейдоскопом проносившегося в голове как во время удачного трипа. Тони почувствовал, как по щеке его любовника сбежала мокрая соленая дорожка. Поймав ее языком, он спросил:
- Почему ты плачешь? Тебе плохо?
- Нет. Мне хорошо, - на этот раз честно ответил Джерри, почти осязая дикий пронзительный взгляд черных глаз. - Так хорошо, как не было еще никогда в жизни.
Тони улыбнулся и снова притянул его к себе. В темном небе над ночным городом зажигались звезды. И одна, самая яркая из них, сияла прямо над припаркованным на обочине поршем. Наступало Рождество.