[_once upon a time at the afterparty_]

[PhylosophyOfSlash]

Title: once upon a time at the afterparty
Genre: как бы рпс
Fandome: Comedy Club
Pairing: Галыгин, Рома Зайцева
Re: А иллюстрацию я даже вам тут не покажу XD

once upon a time at the afterparty

“Я всегда так хотел тебя, но разве это когда-нибудь имело для тебя значение? Нет, ты бы никогда не посмотрел даже на такого, как я - неуклюжий, грубый, с глупым выражением лица.. Не то, что ты, такой весь утонченный, пусть и придерживаешься на сцене манер укуренного придурка, я ведь знаю тебя не только на сцене. Ты совсем не такой, пусть иногда тебе хочется скрыть излишнюю чувственность и ранимость. Но в твоих глазах всегда видно такую измученную душу, что хочется.. Нет, увы, не обнять тебя и позволить поплакаться в жилетку, мы же не девчонки. Хочется сжать тебя в объятиях и заставить вспомнить о том, что ты не один такой в мире, пусть тебе и удается всегда выглядеть таким обиженным из-за нахмуренного изгиба бровей. Такой чувственный, что хочется заставить тебя почувствовать, насколько сильно я тебя хочу, и такой хрупкий, что хочется сломать..”


Афтерпати шла своим чередом, в целом она даже не был такой напыщенно скучной, как обычно, все пили и радовались, кроме Ромы, который пил и депрессовал. Хотя конечно не в такую открытую, чтобы каждый кому не лень мог пристать с ненужными вопросами, но проницательный и доебчивый Паша не мог оставить Рому без внимания. Подсев к нему на диван, он прямо спросил:
- Что, не дает?
Рома поднял на Волю круглые глаза, в голове метались две мысли - откуда он знает и ну не мудак ли?
- Кто?
- Ну, она, видимо, я надеюсь.
Рома успокоено вздохнул. Ниче он не знает, узнал бы - ща бы уже нес какую-нибудь ерунду, а в таком состоянии не далеко и до ссоры..
- Что замолчал? Неужели таки он?
Блин, ответить забыл, рассеянно подумал Рома и поднял на Пашу мутные глаза:
- Почему сразу он?
Паша удивленно вскинул брови, а потом в его взгляде появилось ехидство:
- Так значит, он? Сразу - как ты выразился, была она.
- Иди нах..
- Ууу, серьезно все как.
Рома замахнулся на наглого подонка, но, видимо, алкоголь напрочь отнимал способность к координированию, и Паша, ловко увернувшись от оплеухи, продолжил примирительным тоном:
- Да ладно, мне-то что. А что грустишь-то так? Так прямо и послал уже что ли, безнадежно?
- Отвали, а? - Рома отвернулся, но Паше видимо больше нечем было заняться, и он, допив свой мартини и смачно затянувшись сигаретой, продолжил докапываться до Ромы.
- Да ну что ты как восьмиклассник, а! Взрослый человек уже, ты с ним хоть говорил?
Рома оглянулся, и что-то - видимо, полбутылки вискаря, заставило его разглядеть в Паше истинного сочувствующего и родственную душу, и он недолго думая выложил ему вкратце - всего на двадцать минут соплей - свою печальную историю, догадавшись хотя бы скрыть имена.
- Бедняяяга, - сочувственно протянул Воля, по дружески обнимая Рому за плечо. - Не знал, что ты такой чувствительный.
Рома картинно вздохнул, глядя в пол и размышляя выпить ли еще или вообще не вставать с дивана, в то время как Паша, решивший во что бы то ни стало помочь другу пристроить свой хуй и приписать еще одну галочку в список добрых дел за этот.. хм.. месяц что ли, старался изо всех сил:
- Слушай, но если он не знает о твоих чувствах, тебе надо с ним поговорить. Судя по тому, что ты сейчас сказал, если ты не стебешься..
- Да я..
- Ладно-верю, ну так вот, тебе действительно надо ему обо всем рассказать, ну или намекнуть хотя бы. А у тебя как, есть подозрения, что он гей?
- Ммм, - по виду Ромы было видно, что ему уже не до таких тонкостей.
- Ну, чувак, надо навести справки..
Тут Ромино выражение лица - как у малыша, у которого отобрали конфетку - заставило Пашу заткнутся и сменить пластинку. - Ээй, ну ладно тебе так убиваться.. Не, ну ..., - циничный на сцене, в жизни Паша был куда более отзывчивым и мягким и теперь жутко сочувствовал Роме, но не знал, что сказать взрослому мужику, когда тот ноет как девчонка. И тогда немного подумав - а может, неподумав, - Паша выдал то, что косвенно послужило главной причиной последующих драматических событий:
- Тебе надо что-нибудь сделать! Вот прямо сейчас - тебе надо поговорить с ним. Давай, позвони ему что ли, а лучше лично поговори, встречу назначь. Нельзя же так мучится, он тоже человек, должен понять..
В глазах Ромы отразилось сперва напряженное размышление, потом тревога, а потом взгляд прояснился.
- Ты прав. Надо с ним поговорить.
- Ну вот и славно.., - в этот момент у Паши в кармане завибрировал мобильник. - Да? Чего? Какого.. Блин, как не вовремя.. Ладно, скоро приеду, - выключив трубу, Паша быстро попрощался с Ромой, вставая с дивана. - Давай, удачи тебе..
Рома проследил взглядом за суетливо убегающим Волей и углубился в свои мысли.

"А может, Паша прав? Тем более, он сегодня здесь. Может, подойти к нему и попросить выйти, поговорить? Нет, ну как я могу - вот так просто подойти и.. и что? А с другой стороны, не вечно же мне мучится.. Или может просто уйти домой, чтобы не думать об этом..."
Но кого он обманывал - дома оставшись наедине со своими мыслями он не сможет больше думать ни о чем другом, кроме этих голубых глаз, тонких пальцев, темных волос, таких мягких на ощупь...
"Ннет, черт хрен с ним, не могу больше.."
Рома решительно пошатываясь поднялся с дивана и пошел в противоположный конец зала, где мило улыбаясь и изящно крутя в руке бокал с чем-то типа отвертки, стоял Вадик Галыгин, о чем-то возбужденно треплясь с Харламовым, у которого на лице не то от красного вина, не то от жары, гулял застенчивый румянец.
Подойдя поближе, Рома помялся чуток в стороне, мучимый странным желанием убить Харламова. Дождавшись наконец, когда на Гарике с глупой улыбкой повис его партнер по миниатюрам Батрудинов, промурлыкав "А пойдем сцееенку порепетируем", Рома приблизился к Вадику на расстояние вытянутой руки..
Галыгин обернулся, и что-то в его лице изменилось, причем так, что у Ромы сжалось сердце. Роме всегда казалось, что Вадик такой грубый и придурковатый только на сцене, а в душе непременно нежный как одуванчик и пушистый как котенок.. Но отступать под предлогом "А я за водкой мимо.." было поздно, и Рома, кашлянув от смущения, начал:
- Слушай, мне очень надо с тобой поговорить.
- Да? Я тебя слушаю, - отозвался Вадик, будто нехотя. Ромины предчувствия становились все мрачнее.
- Не, мы можем с тобой лично поговорить, в другом месте?
- В каком другом месте? - Галыгин отстраненно смотрел на свой бокал.
- В уединенном, - Рома не знал, что добавить, поэтому спьяну ляпнул заплетающимся языком. - Пожалуйста, это вопрос жизни и смерти. Понимаешь, мне уже давно надо было..
- Ну ладно, ладно, пошли, - быстро сказал Вадик, заметив, что на них странно косится Родригез. - Где только мы тут найдем уединенное место?
Место нашлось почти сразу, причем как нельзя более романтичное - какая то темная подсобка, где нифига не было видно, и можно было только спотыкаться в темноте о какой-то хлам, зато и слышно снаружи ничего не было, так что место было идеальным.
Когда Рома закрыл дверь, в помещении стало совсем темно, выключатель не работал, только сквозь единственное пыльное окошко пробивался мутный свет уличных фонарей, но даже этого света хватало, чтобы увидеть раздражение во взгляде Вадика. Впрочем, Рома решил это проигнорировать, потому что смотрел не на Галыгина, а упорно вниз.
- Слушай, Вадик, я давно хотел с тобой поговорить..
- Ну?..
- Ну в общем, это очень важно для меня..
- Я тебя слушаю.
- Понимаешь, Вадик...
- Господи, да ты можешь уже сказать это наконец?!
- Я тебя люблю, - выдал Рома, и почувствовав себя уверенней из-за того, что адреналин, поднявшийся в крови смешался с алкоголем, продолжил не останавливаясь. - Вадик, я так люблю тебя, с ума просто схожу, как только тебя вижу, ты такой, такой...
И не найдя подходящих слов, Рома перешел к действиям, прижав офигевшего от неожиданности Вадика, чьи и без того огромные глаза чуть не вылезли из орбит, и попытался поцеловать. Что ему в принципе почти удалось, потому что Вадик не успел отвернутся, и только почувствовав на своих губах горячие губы Ромы и его дыхание с запахом виски..
- Фу, бля, какого ты х..хуя делаешь?!
Рома явно не ожидал от своей идеализированной музы такой грубости, и Вадику даже удалось оттолкнуть его, воспользовавшись Роминым недоумением. Но вместо того, чтобы выбежать из подсобки, пока был шанс, Вадик, на которого "отвертка" пополам с ахуем подействовала пагубно, начал орать на несчастного влюбленного благим и не очень матом:
- Да ты вообще что ли с ума сошел, придурок несчастный?! Что ты лезешь ко мне, пьяный в говно, да ты посмотри, на кого ты бля похож, ты...
Ромино опьянение тоже дало о себе знать, и яростная тирада Галыгина была прервана не очень ласковой пощечиной, оставившей на бледной щеке красный отпечаток. Ослепленный болью Вадик был застигнут врасплох, и в следующую секунду его тонкие запястья были прижаты к стене над его головой одной Роминой пятерней, в то время как свободная рука обхватила Вадика за шею. Думаю, одного взгляда на Рому хватит, чтобы не комментировать его силовые способности за счет офигительного преимущества в весовой категории.
Не успел Вадик вновь заматериться, как его рот был заткнут грубым засосом, и ему осталось только возмущенно стонать, чувствуя, как сильные и неловкие пальцы Ромы полезли под его тонкий полосатый свитер. Вадик уже представлял, какие синяки останутся на его бледной чувствительной коже, и когда Ромины губы на секунду отпустили его, снова заорал, чередуя мат с исчезнувшими словами вследствие пропавшего дара речи.:
- Ты ... ... жирный ... ... ... пидорас... какого... ... убери ... от меня лапы свои!... ... !
На этот раз Рома не выдержал грубости, и его действия зашли куда дальше пощечины. Сжав запястья Галыгина, он отдернул его от стены, так, что Вадик с размаха вписался животом в какой-то стол, живописно согнувшись пополам.
Судя по его сдавленному стону, ему неслабо досталось, так что он даже не успел разогнуться, как уже был придавлен к столу всем немалым Роминым весом.
- Вот так ты значит сволочь отвечаешь на искренние чувства? - в Ромином голосе сквозили такие яростные и презрительные интонации, что Вадик тут же протрезвел, открыв было рот, чтобы извинится, но не успел сказать ни слова.
- Скотина ты Галыгин, редкостная, а я думал, что люблю тебя..
- Ээ, Рома, ну давай успокоимся, все обсудим, может я тебя тоже люблю на самом деле..
- Это я сейчас тебя так полюблю на самом деле, сука ты двуличная, а не суслик!
Вот эти слова произвели на Вадика такое впечатление, что он тут же заметался под тяжестью Ромы, но несмотря на всю свою вертлявость, скинуть с себя Рому было не в его компетенции.
А у Ромы видимо благодаря алкоголю и ярости фантазия и руки работали вовсю, и через пару минут руки Вадика были связаны за спиной его же собственным ремнем.
- Ром, ну че ты творишь, а?, - жалостливо простонал Вадик, становясь похожим на пресловутого суслика, не хватало только сложить лапки на груди и встать посреди проезжей части в ожидании первого встречного бампера.
- Рот свой закрой, пригодится, - оборвал его Рома, придавив одной рукой к столу, а другой расстегивая свой ремень. Вадик застонал еще жалобней, дергаясь и извиваясь изо всех сил, но видимо, протрезвел не настолько, чтобы толково скоординировать движения. А вот почувствовав, что Ромины руки уже дошли до ширинки его собственных черных узких джинсов, испуганно замер, прижавшись к пыльному столу.
- Рооом, ты что, правда собираешься..
Вопрос был исчерпан, когда джинсы красноречиво сползли до колен.
"Господи, какой я дурак! - думал Вадик, зажмурившись в ожидании обещанного "полюблю". - Правильно мне Гарик говорил, что я несдержанный, зачем я сразу матом его обложил. Мне же всегда говорили, что толстые - они обидчивые, а я..."
На этом мысль прервалась, и дальше все происходило очень быстро. Ну вернее, сначала чуть медленнее, а потом все быстрее. Рома предусмотрительно зажал Вадику рот рукой, ибо звукоизоляция - это хорошо, но тихое мычание вместо крика, еще лучше.
Вадик конечно не мог отрицать, что у него и так уже был гомосексуальные опыт, но не с таким размером, да и как сука обидно! Поэтому стандартные слезы на глазах придавали ему еще более жалкий вид, так что возмездие было получено сполна. Ему, впрочем, еще повезло, что в кармане его собственных джинсов случайно завалялся презерватив со смазкой, иначе эта ночь запомнилась бы ему еще красочнее.
Рома кончил, вынул не говоря ни слова, и так же молча оделся, пока Вадик обиженно сопел, по-прежнему лежа на столе. Рома к этому времени уже немного успокоился, смирившись с хамством Галыгина, не говоря уже об отвергнутых чувствах, поэтому снизошел до того, чтобы развязать ему руки. И пока Вадик возился со своими джинсами, стоя спиной к двери, Рома вышел, хлопнув дверью.
В целом настроение было отвратительным, оставалось только надеяться, что все это не всплывет в каких-нибудь сплетнях. Хотя вряд ли Галыгин оказался бы настолько несообразительным, чтобы оказавшись в подобной ситуации, трепать направо и налево о неудачной афтерпарти, Что касалось Ромы, то даже напившись в тапок, он бы не стал признаваться, что признался Вадику в любви таким своеобразным образом.
Оставшись в подсобке один, Вадик быстро оделся и хотел было валить, потому что хотелось как можно быстрее оказаться дома и залезть в душ, а потом в постель, но что-то удержало его, заставив остановится у двери и оглянуться на стол. В слабом освещении видно было вытертые пятна среди пыли, и Вадик машинально отряхнул свитер.
- Да, нехорошо все-таки получилось, зачем я на него так орал? Здороваться теперь перестанет, ну точно, с него станется... Наверное, надо как-нибудь заехать, извиниться...


Выйдя из подсобки, Вадик хотел было незаметно просочиться к выходу и свалить пока никто не заметил его растрепанный вид и красные глаза, но вместо этого, заглянув в сортир, чтобы хотя бы умыться, налетел Гарика, к которому как обычно грязно домогался похотливый Тимур. Чертыхнувшись на вездесущих гомосеков, Вадик попытался тихонько ретироваться, чтобы не выдавать в себе случайного свидетеля, но поздно. Надо было тише пинать дверь, перед тем, как входить. Гарик, покосившись через плечо Батрудинова, радостно изменился в лице и, отпихнув от себя надоедливого Тиму, прервал бормотание Галыгина о том, что, мол, не вовремя зашел, извини, воскликнул:
- Да ну что ты, ты как раз вовремя! А тебя, Тимур, Мартиросян зачем-то хотел видеть, чуть не забыл тебе передать, иди давай, пока он сам не забыл, зачем.
Тима, скорчив незабываемую физиономию, видимо, считавшуюся кокетливой, удалился. Гарик тут же с беспокойством взглянул на Вадика, даже не задавая вопросов, и тот, устало прислонившись спиной к холодной, кафельной стене, отмахнулся, рассказывая, что тупо перепихнулся с какой-то моделькой, а потом налетела ностальгия, а ты же знаешь, какой я чувствительный.
Гарик стоял напротив него, опершись рукой о стену, и что-то говорил, видимо, успокаивая несчастного, а Вадик слышал его голос, но не разбирал слов, хотя слушать этот знакомый голос было офигенно приятно. Когда в разговоре возникла пауза, и Вадик наконец поднял на собеседника глаза, судя по всему, его о чем-то спросили, и уже не один раз. Но Гарик молчал, а Вадику тем более не хотелось ничего переспрашивать, ему просто было хорошо стоять вот так, прижавшись к стенке, и смотреть в эти слегка прищуренные голубые глаза. Взгляд медленно скользнул по лицу, переходя с маленького, слегка курносого носа на соблазнительные пухлые губы..
“А не гомосек ли я“, - подумал отстраненно Вадик, хватая Харламова за воротник рубашки и притягивая к себе, чтобы поцеловать.

Заехал ли Вадик после этого к Роме, история умалчивает. Но здороваться со злобным сусликом тот не перестал.