Last Wish

[PhylosophyOfSlash]

Title: Last Wish
Genre: nonfanfiction
Fandome: Hell Raiser
Pairing: Pinhead/victim, as usualy
Re: Аффтар сидел себе ничего не подозревая однажды у ма на работе, в школе искусств, и порисовывал, ожидая когда у нее закончаца занятия. И вдруг аффтара кааак накрыло. Он не трогал никаких зогадочных коробочек с головоломками, чесслово. Он просто извращенец, простим его за это.

Нефанарт: vadeg.deviantart.com/art/before-you-kill-me-549...
Прямая сцыль: fc05.deviantart.com/fs17/f/2007/128/7/1/before_...

Last Wish

- Please.. May I touch you?..
Его кожа была холодной, матовой, лишенной той живой, естественной влажности и потому абсолютно сухой и мертвой, а еще холодной, как снег. Мои дрожащие пальцы едва прикоснулись к ней, и я уже был готов умереть. Я ведь знал чем это кончается, знал и все равно полез, не переборов свое маниакальное желание пусть даже ценой собственной жизни, да и была ли у нее какая-то ценность? Но теперь, с этим прикосновением, все стремления были достигнуты, и им пора было разрушится в следующее мгновение, как вдруг мой взгляд упал на открытые раны, прорывавшие кожу его груди.
Темная, местами багровая, а где-то совсем черная запекшаяся кровь, скрывавшая под тонкой корочкой похолодевшие лоскуты гниющего мяса. В мире живых кровь означает опасность, близость смерти, балансирование на грани, но здесь, в обители полутьмы и полусвета, контрастируя с мертвенно бледной пергаментной кожей, эти раны так и сочились жизнью, визуализированной через кровь - ту, что еще двигалась под ссохшейся коркой. Словно дразня меня и подтверждая мои мысли искрящаяся будто изнутри красная капелька проступила на изодранной плоти, чуть задержалась на поверхности, приобретая округлую форму, и сбежала вниз, прочертив изломанную траекторию, оставляя розоватый след на коже, обнаженной вырезом от солнечного сплетения вниз..
В следующую секунду мои губы уже прижимались к холодной омертвевшей коже, которую невозможно согреть даже самым обжигающим дыханием, а на моем языке растворялась живая кровь, обреченная на бесконечную циркуляцию в ледяных венах.
Где-то в глубине сознания я уже был готов к удару в затылок чем-нибудь тяжелым или вонзающимся в мое тело железным крюкам, но, пожалуй, никакая боль, тем более одно ее предчувствие не могли заставить меня оторваться от этой восхитительной, живой, затягивающей хуже наркотика крови. Самое изысканное вино в сравнении с ней было непереносимой дрянью, не говоря о том, что ни один напиток, изготовленный смертными, не имеет такого головокружительного запаха смерти.
Когда его рука легла на мое плечо, я не вздрогнул вопреки страху, еще недавно сводившему меня с ума, когда я едва не упал перед ним на колени, дрожа всем телом и холодея от ужаса. Вместо этого я застонал самым бесстыдным образом, жалобно, надрывно, с придыханием, будто без слов умоляя не отбирать у меня вкус этой крови. Что угодно, убейте меня, но не лишайте возможности шевелить языком.
Его рука сильнее сжала мое плечо, и я словно очнулся, осознавая, что я почти повис на нем - видимо колени подогнулись еще в начале, - обнимая рукой за талию, а другой..
Дьявол, пальцы левой руки лежали у него на груди, безжалостно впиваясь ногтями - из каких-то загадочных соображений отращиваемых и заботливо заточенными уголком - прямо в открытую рану, расковыривая страшно подумать какую плоть. Подушечки пальцев покраснели от крови, а большой палец очертила кровавая лента.
Я вроде бы захотел отстраниться от него, осознавая весь ужас содеянного, но мое тело лишь импульсивно дернулось и обмякло, не дождавшись от парализованного мозга дальнейших команд. Он не отпустил мое плечо, его пальцы буквально мертвой хваткой вонзились в кожу до боли, окончательно лишая меня рассудка.
Я всегда отличался бестолковостью, и теперь лишь чудом едва не сболтнул: " Прости, ради бога, тебе, наверное, больно?"
Затравленно глядя куда-то вниз и отчаянно желая провалиться сквозь землю да хоть в самый ад, я неистово кусал губы, как вдруг мой взгляд притянула собственная злосчастная рука, сползшая в смятении с его груди, замерев теперь где-то на бедре. А на ней, на кончиках пальцев..
Тут же, не раздумывая, как маленький ребенок, я потянул пальцы в рот, облизывая их с тем же ужасным стоном, разве только менее жалобным и более исступленным. Глаза закрылись сами собой, чуть не жмурясь от стыда и удовольствия. Почти наслаждаясь пронзительной болью в плече, я даже не шелохнулся, ощутив как опора уходит у меня из-под ног.
Я открыл глаза только поняв, что это он притянул меня к себе, вдавливая жесткие пальцы в мое плечо, до синяков, я прижался к нему, по-прежнему не выпуская изо рта окровавленные пальцы, как вдруг мои глаза расширились от .. Изумления? Ужаса? Восторга?..
Сквозь складки его черной кожаной юбки мне в живот уперлось нечто - вот уж точно не назовешь по другому - бесподобно твердое, вызвавшее у меня мгновенную слабость, так и в голове, так и в коленях. Я сполз на пол, как только моему саднящему плечу позволили высвободиться, чуть не плача не только от стыда, но и от желания найти на юбке молнию. Мне было так страшно поднять голову, я знал, что он улыбается, наверняка улыбается - пошлой такой, развязной ухмылкой, унижающей меня своим недвусмысленным приглашением. Меня заставило поднять взгляд - скорее рефлекторно, нежели от избытка смелости - движение его руки.
Дальше отвести свои бесстыжие глаза или хотя бы прикрыть свой бессовестно раскрытый рот я не мог. В его тонких бледных пальцах поблескивал крючкообразный нож, один из тех, что висели на шнурке, продетом сквозь кожу его живота. Легким плавным взмахом он всадил лезвие в собственное плечо, быстрым движением разрезая собственную одежду, при этом нещадно полосуя кожу, сквозь порезы которой уже сочились набухшие красные капли. Еще пара движений, и я увидел его изуродованное перевоплощением тело, скрытое теперь лишь со спины и сбоку, не считая рукавов, один из которых теперь больше походил на длинную перчатку. Заметив, что высокая горловина его костюма так и осталась нетронутой, я снова не сдержал громкого стона, мучимый беспардонными фантазиями, вызываемыми его невыносимым видом.
Но главный удар по моему озабоченному рассудку настиг меня чуть ниже. Его черная расклешенная к низу кожаная юбка на бедрах была скреплена спереди шнуровкой крест-накрест. Не смея дернуться я наблюдал, как его пальцы распутывает узел, как тонкий кожаный шнурок скользит сквозь металлические заклепки дырочек, пробитых в поясе, как обнажаются его бедра, такие бледные, цвета снега на рассвете пасмурного дня..
Я охнул, увидев металлическую головку булавки, вбитой до упора, блестевшую в головке его члена, и если она была такой же длинной, как те, что в голове.. Во мне тут же отозвалось острое сострадание, ощутимое где-то далеко внизу живота, где мой собственный член до боли уперся в ширинку джинсов.
Наконец я дотронулся до него, едва касаясь пальцами кожи вокруг основания, такой чистой и мертвой, как лист бумаги, потом прижался к нему как мог близко, уперевшись собственной эрекцией ему в ногу. Моя правая рука обняла его бедро, и, закрыв глаза, я коснулся языком его вставшего члена. Мне хотелось быть как можно более осторожным, даже нежным, до безумия боясь поцарапать его когтями на левой руке. Нет, честное слово, я пытался.
Но это ощущение его кожи, одновременно мертвой, но, судя по всему, чувствительной, холодной, твердой плоти, так странно, почти страшно пульсирующей под пальцами выпуклыми прожилками непередаваемого голубого цвета, совсем светлого, почти лазурного..
Я исступленно отсасывал у него, проявляя всю свою изворотливость, удивляясь собственной непристойности, и вместе с тем не замечая, как мои ногти оставляют следы на тонкой коже.
За мгновение до конца я почувствовал солоноватый привкус во рту, сперва навлекший на меня мысль, что я ободрал язык о булавку, а в следующую секунду мне в рот брызнула такая теплая и живая, контрастирующая с застывшим ледяным членом, кровь. Красные нити сбегали с моих губ, пока я не замечая их облизывал булавочную головку, из-под которой сочились горячие соленые капли, такие сладкие на моем языке.
Когда я отстранился тяжело дыша и опускаясь на пол, все мое лицо было перепачкано кровью, зато его член остался белоснежным..
И тут с металлическим скрежетом из темноты метнулись цепи. Тяжелые крюки вонзились в мое тело, разрывая кожу и сухожилия, перебив тонкие кости в запястьях. Я задохнулся от боли. Его кровь на моем лице смешалась с моей собственной, и теперь никакие слезы не смогли бы ее смыть. Только теперь я решился поднять голову, каких бы трудов мне это не стоило. Из горла вырвался булькающий хрип, лопнувший кровавым пузырьком на губах, и чужеродный голос - мой голос - спросил:
- ..как?..
"Как это могло случиться? Это ведь ошибка, наверняка ошибка, что еще, если не это? Ты ведь не убил меня сразу, когда я набравшись нечеловеческой наглости, прильнул губами к твоим рваным ранам на груди. Нет, ты не убил меня даже тогда, когда мои чертовы когти впились в тебя, оставляя кусочки мяса под ногтями! Этого не может быть, чтобы теперь все случилось именно так! Так.."
- It was your last wish, as you say, - произнес он с улыбкой в голосе, очень, очень довольной улыбкой, я ведь так его позабавил своими глупыми трепыханиями на грани жизни и смерти, в этом мрачном чистилище, и в моей голове раздалось собственное: "Please, may I touch you?"..