Дым

[PhylosophyOfSlash]

Fandom: Preacher AMC
Pairing: Jesse Custer x Cassidy
Re: пыточки, насилие. за меня это напридумывали вещества.

- Ты готов раскаяться за всю ту херню, которую натворил?!
- Да пошел ты..нгх, ну епт!
Джесси выдохнул дым в лицо Кэссиди, а затем затушил окурок об его запястье. Вампир дернулся было, зашипев от боли, но сопротивляться не мог, его руки были прикованы к кровати парой наручников. Конечно для него не составляло бы труда применить свою вампирскую силу и вырвать с мясом прутья кроватной решетки, чтобы освободить себя, но он не посмел бы этого сделать, пока прямо на него смотрят светящиеся в темноте красные глаза. Пепел от сигарет, затушенных об руки Кэссиди, мешал ранам быстро регенерировать, и он вздрагивал каждый раз когда очередной окурок касался его кожи, пока Джесси наслаждался его беспомощным видом. Сегодня он явно был намерен курить очень много.
Когда очередной тлеющий в темноте уголек горящей сигареты приблизился к его рукам, Кэссиди не выдержал:
- Не..
- Не надо было открывать свой блядский рот!
Кэссиди вздрогнул от резкого крика, инстинктивно вжимаясь в постель. Он снова попытался хоть как то увернуться, чтобы избежать очередного ожога. Нет ничего хуже ран от огня, их было сложнее всего сращивать, видимо, сказывалась природная слабость вампиров к солечному свету и огню.
- Не дергайся!
Кэссиди замер, теперь он мог только застонать от боли. Ему уже начало казаться, что эта пытка будет длится вечно. Он не особенно боялся боли, имея возможность быстро регенерировать. Но одно дело какое-нибудь там пулевое или ножевое ранение в пьяной драки, которое поначалу даже не замечаешь, увлеченный возможностью загрызть и выпить противника досуха. И совсем другое пытки, когда ты только и можешь что беспомощно скулить от боли, всецело отданный во власть своего мучителя, да еще такого, одно слово заставит тебя выколоть самому себе глаз. Ну или там сердце вырвать.
Джесси бросил очередной потушенный окурок на бетонный пол помещения, где устроил персональную исповедь для вампира, и поднялся с края кровати, послужившей для Кэссиди своеобразным распятием. Раньше, чем Кэссиди успел снова открыть рот для очередного "Не..." он оказался возле другого конца кровати и начал расшнуровывать ботинки вампира. Вот теперь пленнику стало по настоящему стремно.
Джесси стянул с него ботинки и джинсы, и теперь Кэссиди лежал прикованный к кровати в одной затасканной некогда белой майке. Не тратя времени на лишние сантименты, Джесси влез на кровать, спустил свои брюки и рывком раздвинул тощие колени вампира. Видимо жажда справедливости во имя господа так возбуждала святого отца, что его хуй уже был готов к священному возмездию. Теперь после Слова, запрещающего дергаться, Кэссиди совсем не мог сопротивляться, чтобы хоть немного отсрочить момент, когда он глухо застонал от боли, оценивая масштаб павшей на него божественной кары. Это ни в какое сравненияе ни шло со всеми теми грустными историями, о том как несчастный вампир приторговывал задницей во времена особо острой своей нищеты.
Джесси трахал его так яростно, как бог должен был бы на самом деле выебать деву Марию, чтобы та смогла породить на свет младенца Иисуса. Кэссиди едва хватало самообладания, чтобы не начать громко стонать от боли.
- Ну какого же... хуя.. без смазки? - выдавил он сквозь старательно стиснуые зубы.
- Такого, что за свои грехи нужно страдать!
В этот момент Джесси засадил настолько глубоко, что Кэссиди буквально взвыл. Крики обычно помогают чуть-чуть отвлечься от физической боли. Но ведь при таком раскладе расскаяние будет недостаточно глубоким, решил Джесси:
- Замолчи!
Стон неправдоподобно оборвался на середине, тотчас же повинуясь команде. Теперь от боли оставалось разве что задыаться. И чувствовать как впервые за долгие годы его исполненной греховными деяниями вампирской жизни глаза начинает щипать от выступивших слез.
- ТОЛЬКО! ПОПРОБУЙ! ЕЩЕ! ХОТЬ! РАЗ! ПЕРЕБИТЬ! МЕНЯ! ВО ВРЕМЯ! ПРОПОВЕДИ!
Каждое слово сопровождалось резким движением, как будто таким образом святой отец в буквальном смысле вколачивал в своего распущенного богомерзкого вампира смысл сказанного, чтоб тот получше его запомнил.
Теперь каждая секунда тянулась для него словно вечность, обездвиженный и безголосый, Кэссиди тяжело дыша смотрел в красные глаза прямо перед собой, не в силах отвести взгляд.
Эти глаза снова стали темно-карими только после того как Джесси кончил и расслабился, придавливая своего пленника к постели, чтобы перевести дыхание. Он с удовлетворением ощущал, как тело под ним колотила мелкая дрожь. Наконец Джесси слез с него, попутно замечая капельки крови на своем члене. Брезгливо поморщившись, он вытер их об майку Кэссиди и поднялся с кровати, чтобы привести себя в порядок.
- Можешь двигаться, - сказал он вампиру, подходя к изголовью кровати. - Руки сам освободишь.
Потом он склонился над Кэссиди, схватил за подбородок и заставил снова заглянуть себе в глаза. Тот нервно облизнул губы, во рту пересохло от частого дыхания, ресницы были мокрыми от слез, но с губ по прежнему не слетело ни одного матерного междометия, покуда они подчинялись еще одному Слову.
- Может так и оставим тебя немым, пиздабол?