Daisywheels

[PhylosophyOfSlash]

Title: daisywheels
Genre: fanfiction
Fandome: Chronicles of Riddick
Pairing: Ваако/ромашки : D
Re: Аффтар курил ромашки : D

daisywheels

Я всего лишь хотел увидеть рассвет, огромный и сияющий, как целый мир, и бесконечное поле перламутрово-белых селенианских ромашек.
Давящая мутная тошнота то и дело подкатывала к горлу, но я почти не чувствовал ее из-за чудовищного озноба. Все тело горело самым что ни на есть адским пламенем изнутри, при этом пальцы оставались такими холодными, что я едва сдерживал дрожь, кутаясь в тяжелое одеяло. Перед глазами плясали расплывчатые контуры, меняя цвет и форму, жар мешал фокусировать зрение. Да и видеть кого-либо мне уже не хотелось.


- Приказам надо подчиняться, а не обсуждать их!
Каждый раз, когда Ваако ловил на себе тяжелый взгляд Лорда Маршала, он внутренне сжимался, воображая, как прозрачные невидимые руки уже ложатся ему на шею, а затем жесткие холодные пальцы в перчатках душат его с остервенением, выжимая воздух капля за каплей. Как бы он ни старался держать себя в руках, любое столкновение с глазами Маршала тут же отражалось паникой в его собственных.
Конечно, глупо было даже пытаться спорить с приказом о полном уничтожении ряда планет, тем самым выдавая свои сокровенные чувства, на которые он даже права-то по сути не имел. Кому какое дело, что до того, как его родная планетка была разорена, и он стал тем, кем являлся сейчас, ему частенько удавалось наведываться на прекрасную цветущую планету по соседству, когда его.. господи, отец - вспомнить даже странно такое - летал туда по своим делам. Планета Селения из системы Джемини была поистине одной из красивейших во Вселенной. Именно таким, должно быть, забивающие религией голову люди представляют себе рай - бескрайним, цветущим, наполненным благоуханием и гармонией всего живого. Здесь можно было часами валяться в высокой бирюзовой траве под кроной какого-нибудь гигантского дерева, шатром раскинувшего темно-сиреневую листву, наблюдать за мерцанием солнца в кроне, любоваться быстрым и легким полетом бабочек и плавным, замедленным - полупрозрачных воздушных медуз. А когда одно из двух солнц системы садилось, небо заливалось всеми цветами спектра, и убегающие за горизонт ромашковые поля казались перламутровыми, отражая влажными белыми лепестками закатные лучи..
Больнее всего было изживать в себе эти воспоминания. Он мог бы отказаться от чего угодно, да и не так много удерживало его в прошлой жизни - с отцом его связывало лишь родство, они так и оставались всю жизнь чужими, непонятыми друг другом людьми, близких друзей из-за частых перелетов он завести не успел, не говоря уже о каких-либо чувствах. Но то чувство умиротворение, которое он каждый раз испытывал любуясь селенианскими закатами накрепко засело где-то в самой глубине подсознания. Он уже почти забыл о нем, забыл все свои цветные воспоминания, и все же иногда что-то неясное навевало сомнения, заставляя сомневаться в том, что он творит.
И вот теперь когда ему было поручено уничтожить то, что осталось от системы Джемини, в нем снова колыхнулась тень памяти, и сомнения усилились.
- Зачем же уничтожать все эти планеты, разве нам не нужны всего лишь их обитатели? - спросил Ваако и тут же пожалел о том, что открыл рот. Уже через минуту он вылетел из зала с побледневшим лицом, пробормотав по пути к выходу "Да, мой Лорд, будет исполнено".

Он надеялся, что это будет проще. Даже очнувшись посреди ночи от очередного кошмара, он всего лишь вытер пот со лба и вырубился снова, как ни в чем не бывало, зная, что ему предстоит долгий день. Но когда в черноте Вселенной показалась в зоне видимости система Джемини и ярко сияющая голубая Селения, в груди что-то неприятно сжалось. Уничтожить все это. Выжечь до последней травинки, истребить до последнего вздоха каждое живое существо, кем бы оно ни было. Чем Лорду Маршалу не угодила мирная и тихая система?
Уничтожить. В том числе и свои глупые чувства, которые так некстати лезут в голову. Он и так облажался в прошлый раз, неудивительно, что ему никак не удается заслужить то доверие Лорда, коим располагают его приближенные. А ведь он ничем не уступает им по силе.. Все это чертовы неведомые помехи разума, остатки чувств..
Когда они приземлились, Ваако едва удержался от желания пойти прогуляться перед тем, как приступать к выполнению миссии. Бабочек половить например, или веночек ромашковый сплести. Черт, да у него после всех тех выкрутасов фактически последний шанс, чтобы доказать, что он заслуживает доверия, если не нового звания. Глупо было бы его потерять. Чертовски глупо..

В докладе по возвращении Ваако без запинки соврал, что на планетах было уничтожено решительно все. Все население, все животные, птицы, твари и прочее. Вся флора и частично даже атмосфера. На всех этих гребаных планетах системы Джемини. Кроме Селении. Вслух он сказал лишь о безупречно выполненной работе. О том, что на Селении были уничтожены лишь разумные формы жизни, он тактично умолчал. Может же он в конце концов отправиться в отпуск в какое-нибудь уютное местечко раз в бесконечность.
Глупо, до смешного глупо. Он постарался забыть об этом как можно скорее. Естественно он не собирался туда возвращаться, да и кто бы его отпустил. Теперь Ваако еще отчетливее вздрагивал, слыша свое имя из уст Лорда Маршала, боясь что тот каким-то непостижимым образом узнает о его тайне. И все же иногда в тишине мертвой ночи, вымотанный борьбой за первенство с другими полководцами и выведенный из равновесия кознями жены против Лорда Маршала, Ваако с мрачным удовольствием вспоминал о чудесной планете, которую приберег для себя одного и куда теоретически - ну можно же предположить такое разок - мог вернуться.

Дни сменяли друг друга, один похожий на другой. Смерть, разрушение, чужая боль, страдания, выжженные города. Липкая паутина заговора. Атмосфера здорово накалилась, когда появились сведения о каком-то существе, якобы представляющем опасность для Лорда Маршала. И снова Ваако вызвал гнев правителя своими сомнениями в необходимости преследовать сбежавшего фурианца, и снова он солгал о выполнении миссии. Но вскоре это стало уже не важно, когда к пущей неожиданности некромонгеров и отчаянному недовольству Дамы Ваако этот самый фурианец умудрился сесть на трон.

Поначалу Ваако, как и все остальные, безропотно преклонил колени перед новым повелителем, даже не вспоминая о том, что сам недавно пытался захватить власть и уж тем более не рассуждая над правильностью действий. Кто сильнее, тот и победил, в конце концов. Ему было привычно выполнять приказы, не думая о стратегии, а его жена надолго оставила планы захвата власти руками мужа.
Поэтому предрасположенность защищать своего нового Лорда любой ценой казалась вполне естественной. А за привычкой подчиняться едва ли можно было разглядеть искреннее желание следовать за этим человеком, куда бы он не приказал идти. Тщеславие. Вот чего не было в фурианце, ни грамма тщеславия. Он мог быть жестоким, хладнокровным, мог убить, мог даже управлять армией ничуть не хуже прежнего Лорда Маршала, но в нем не было жадного стремления ко власти над всей Вселенной, не было жажды истреблять всех, кто попадется на его пути, без разбора. Да в общем-то и пути у него никакого не было, учитывая, что вся эта убийственная империя досталась ему по несчастливой случайности.
Тем не менее Ваако заметил, что проникается к чужаку доверием. Он не мог понять, что за странные то были чувства, но уже не раболепный страх, а собственное желание двигали им в выполнении приказов.
- Почему ты с таким обожанием смотришь на нашего нового правителя? - яд так и сочился в голосе жены. - Теперь ты уже окончательно сдался в борьбе за власть, не так ли?
- Замолчи! - он отмахнулся от нее как от назойливой мухи. Однажды это жужжание действительно чуть не привело к тому, что Ваако как никогда близко оказался к трону. Но было ли все это нужно ему самому? Сейчас даже мысли о мятеже казались безосновательными. Однако отмахнувшись от супруги, он не смог просто так выбросить из головы ее вопрос. В самом деле, что же так расположило его к фурианцу?
Ночью ему впервые за бесконечно долгое время приснился цветной сон. Ему снилась Селения, о существовании коей он едва не позабыл. И это была не та Селения, что осталась благодаря его прихоти, а планета в своей первозданной красоте, какой он видел ее в далекой прошлой жизни. Отчетливо, как будто на экране проектора, он видел самого себя, окруженного тем райским пейзажем, что мучил его сердце годами. Упоение, с которым в юности наслаждаешься каждым днем жизни, когда перед тобой раскинут целый мир, можешь выбирать любой путь и достигать любой вершины. Тогда он подолгу проводил время в одиночестве, валяясь в траве и ни о чем не беспокоясь, перебирая мысленно многообразие вариантов собственного будущего - один заманчивее другого. Но в этом сне он был там не один.
Какой-то парень сидел с ним бок о бок под тенью дерева, они о чем-то оживленно болтали, и он улыбался, что бывало крайней редкостью даже тогда. Сон начал рассеиваться, и Ваако напрягся, чтобы попытаться рассмотреть лицо неизвестного приятеля, но оно ускользало, расплывалось в потоках сознания вместе с остатками видений ландшафта. Единственное, что он запомнил - глаза. Необычные серебристо-сиреневые глаза, разливающееся в них мерцание заполняло всю радужку, не оставляя видимым зрачок...
Ваако вскочил с постели, лишь только сон покинул его. Неужели такое действительно могло быть на самом деле? Нет, теперь он был уверен, что это не игры больного воображения. Полностью стертые воспоминания о прошлом одно за другим восставали из пепла памяти. Его самый близкий приятель из всех, с кем он успел познакомиться во время путешествия с отцом. Приятель-фурианец.

Маленький кинжал летел точно в цель, и при всей своей сноровке и отточенности реакции увернуться от него Риддик бы не смог. Отчасти потому, что был всецело поглощен схваткой с противником, вцепившись голыми руками в горло, но главным образом потому, что у него не было на затылке глаз, как это ни печально, и вертеть на 180 градусов призрачной головой он тоже не умел. Зато находившийся поблизости полководец вовремя заметил движение и машинально подставил под удар собственную грудь. В конце концов, что ему какой-то кинжал, ведь ему кинжал не пришелся бы точно в сонную артерию, пронзив насквозь шею.
Нестерпимое жжение проникло в кожу вместе с металлом. Что-то не так. В считанные секунды сознание начало темнеть. Ваако рухнул, как подкошенный, успев лишь схватиться слабеющими пальцами за рукоять кинжала.

Он метался в бреду уже несколько дней, то возвращаясь в сознание, то снова теряя его. Жуткая тошнота, жар, боль, пусть он и отвык воспринимать ее, пульсирующая по всему телу. Но хуже всего этого - сомнения. Он пожертвовал собой ради своего правителя, даже не задумываясь, повинуясь инстинкту, привычке, но в глубине души сделал это потому, что хотел спасти. Не должен был, а именно хотел. И вот теперь он умирает - бессмысленно, бесславно, из-за чертового отравленного кинжала, а тот, чью жизнь он спас, даже не удостоил его вниманием за все те моменты, что умирающий полководец приходил в себя, мечась в горячке. Одиночество. Абсолютное, несокрушимое, безграничное, точно холод Вселенной. Вот что он помнит о своей прошлой жизни лучше всего. Оно было нарушено лишь раз, когда он повстречал того парня и почувствовал, будто даже несмотря на постоянные скитания с одной планеты на другую может найтись человек, который если и не последует за ним, то хотя бы подождет его возвращения, не забыв имя.
В тот раз он так и не сумел вернуться обратно из-за нападения некромонгеров на его родную планету. И теперь, похоже, ему уже никогда не удастся увидеть Селению снова.


В темноте слабое мерцание серебристо-сиреневых глаз. Что-то хрупкое, едва ощутимое, вложенное мне в руку. Пальцы сжимаются и чувствуют бархатистую нежность лепестков. Цветок. Возможно, даже ромашка.

Иллюстрация - продолжение к фанфику.

Увеличение по клику